Шрифт:
Закладка:
Мы не стали тратить время даром и нашли полезное для нас обеих занятие. Ирина делилась премудростями и тонкостями деятельности, приводя конкретные примеры из жизни, параллельно обучая меня надевать презервативы на бананы и огурцы. Я старательно выполняла все её рекомендации, после чего съедала объект своих тренировок, жуя и чавкая с открытым ртом и выпученными глазами, заслушавшись очередной историей из многочисленного багажа её жизни.
Среди ночи неожиданно приехали Влад и Андрей. У них была пара-тройка свободных часов, и, вместо того чтобы сидеть в машине в ожидании конца заказов, они решили посидеть с нами на кухне. Девушки, которых в ту ночь развозили по точкам, были заняты на несколько часов.
За чаем и печеньками, сигаретами и пепельницами ни к чему не ведущий разговор вдруг сменил вектор направления.
– Я думаю уйти отсюда, – внезапно произнёс Влад.
Андрей ничего не сказал, лишь замер с удивлённым выражением лица.
– Мне надоел Эдик со своими мечтательными несбыточными планами о несметном богатстве, которое он здесь найдёт.
Ирина согласно кивнула головой.
– Я знаю, он такой.
– Речь не столько о деньгах, сколько о риске.
Но что-то мне подсказывало, что основная причина кроется в другом. Его слова выглядели неточным оправданием. Между строк читалось нечто иное, нежели только деньги, а именно: уголовная статья за сутенёрство и прочие последствия, вытекающие из проституции. У Эдуарда не было семьи и детей, у Андрея была супруга и годовалый сын, а у Влада была дочь – ровесница тем, кто ложился под мужиков за деньги. Складывалось ощущение, что Влад влез в эту блуду в первую очередь от скуки, во вторую – из желания заработать, но деньги таким путём ему оказались не нужны. Для Андрея фирма была правом налево, он по взаимному согласию переспал со всеми девушками фирмы; Эдуард рассматривал фирму как бизнес-проект, а Владу всё это быстро опротивело.
Спринт
Хватило меня ненадолго. Пара выездов в сауны и одна квартира.
В одной из саун клиент специально снял презерватив, а я не заметила. Когда я это поняла, то сразу же попыталась прервать половой акт, но он начал силой держать мои руки и прижал своим телом к кровати. Я заплакала – прямо под ним, еле слышно, – после этого он остановился. Тогда я не знала о средствах первой помощи при незащищённых половых контактах, мать никогда не разговаривала со мной на подобные темы, и с девочками из фирмы мы не поговорили об этом. Я заранее не подумала, что может произойти подобное, я не была к этому готова. Единственное, что в тот момент вертелось в моей голове: «Я совершила роковую ошибку!»
Не шмогла
Страх заразиться ВИЧ-инфекцией и гепатитом был настолько силен, что я для себя решила: уж лучше умереть от голода и холода, чем от этой холеры. Почти все заработанные деньги я потратила на сдачу анализов, с ужасом ожидая вердикта. За те три дня, что готовились результаты, я уже миллион раз успела похоронить себя, смирилась с бессмысленностью своей маленькой и короткой жизни и, как когда-то в школе, вновь начала обдумывать суицидальный план.
Анализы показали, что я абсолютно здорова. Я ехала в трамвае из лаборатории и не верила своему счастью, одновременно злясь на то, что все предыдущие дни потратила на пустую болтовню с самой собой.
Разобравшись с физическим аспектом, нужно было думать, как жить дальше. Вернувшись в квартиру матери как побитая собака, но не рассказав ей о случившемся, я занялась поиском других возможных вариантов работы и отдельного проживания. Жить с ней было невыносимо, и даже моё короткое исчезновение никак не пробудило в ней элементарных материнских чувств.
– Если ты не свалишь от меня в ближайшее время, я выпишу тебя из квартиры и выгоню сама! Здесь нет твоей доли! Ты не имеешь никакого права на эту жилплощадь и на проживание здесь! Ты – взрослая девица! Вперёд и с песней из родительского гнезда! У меня должен был родиться красивый мальчик! А родилась уродливая ты! Гадина!
Одновременно с этим меня накрыло колючим и дырявым одеялом стыда и осуждения. Мне казалось, что все вокруг знают, что я – проститутка, все меня презирают и на всем белом свете не найдётся ни одного человека, который будет способен полюбить такую, как я. Настало время, когда я не заслуживала человеческого отношения не только в глазах матери, но и в своих собственных глазах.
Одним из первых было желание броситься под поезд.
– Каренина смогла, и я смогу!
Но внутри меня было какое-то чувство, что так не должно произойти, что смерть не выход, что это будет не та пропасть, в которой почувствуешь ощущение полёта и эволюции. Это будет бегство и трусость. Уже в который раз я задавалась вопросом о самоубийстве и в который раз не могла решиться уйти из жизни.
Подставить железного друга, который регулярно и смиренно возит меня от одной станции к другой? Добавить сотрудникам лишнюю работу по отмыванию того, что от меня останется после мясорубки? Создать коллапс? У полиции и врачей и без меня работы достаточно. Некрасиво это всё и дурно пахнет.
Танцуй для себя! Только для себя, танцуй!
Был найден альтернативный вариант – танцевать.
Я позвонила. На том конце провода ответили утвердительно и назначили собеседование на этот же день. Я поехала в совершенно незнакомый мне район города. Весь путь на автобусе до необходимого пункта назначения я подпрыгивала от кочек и ям на дороге и своего внутреннего волнения. Я боялась, что меня не примут на работу, боялась, что автобус сломается, боялась пропустить нужную остановку, боялась потеряться, боялась маньяков, боялась своей непривлекательности, боялась своей наготы… боялась жизни!
Мне казалось, что дорога будет тянуться вечно, что, когда я приеду, вакансия перестанет существовать, а здание клуба рухнет под тяжестью веков.
Остановка. Мой выход.
Это была небольшая комната, в которой стояло несколько стульев, шкаф, стол и кожаное кресло. Ничего не привлекало взгляд, кроме сорокапятилетнего полноватого мужчины в кепке в должности арт-директора клуба. Его кепка с торчащей из-под неё во
