Шрифт:
Закладка:
Однажды Феррари спросил его, почему он так неласков со своими детьми. Альберто сначала немного удивился, а потом, подумав, ответил: «Вы знаете, Коммендаторе, наверное, все оттого, что я очень любил своего отца. Он ведь всегда исполнял все мои желания, я был его любимцем. Его гибель стала для меня страшным ударом. Я не хочу, чтобы нечто подобное испытали мои дети. Возможно, однажды я не вернусь с гонок. Наверное, им будет легче пережить это, если они не слишком ко мне привяжутся».
Гран-при Пенья-Рин на улицах Барселоны 29 октября 1950 года. Это была единственная победа Аскари в сезоне за рулем «Феррари-375».
Все сложилось, наконец, в пятьдесят втором. Это теперь, три года спустя многим кажется, что тогда было очень легко. За два сезона Альберто выиграл одиннадцать из пятнадцати Гран-при и стал двукратным чемпионом мира. Одиннадцать раз был первым в квалификации, десять раз устанавливал лучшее время круга в гонке. А ведь были еще восемь побед в «Формуле-2» и первое место в тысячекилометровой гонке спортивных автомобилей на «Нюрбургринге».
Говорили, что Аскари повезло — «Альфа-Ромео» из гонок ушла, а в самом начале сезона Фанхио получил травму и весь год не выступал. Альберто честно признавал, что будь аргентинец здоров, дорога к первому титулу была бы, пожалуй, потруднее. Но он уверен на двести процентов — все равно бы выиграл. Уж больно хороша оказалась машина. «Феррари-500», которую сконструировал Аурелио Лампреди, — лучшая из всех, на которых ему приходилось выходить на старт. Нынешняя его «Лянча-D50» быстрее, совершеннее, изощреннее, интереснее, красивее, наконец. Но «пятисотка» была простой, как апельсин, а потому фантастически надежной. Он верил ей, как лучшему другу, и «Феррари» его практически не подводил.
Что же касается легкости... После того как он в пятьдесят втором выиграл шесть этапов чемпионата из шести, все как-то быстро забыли, с чего начинался тот сезон. Сначала обидное фиаско в Индианаполисе, потом сход в «24 часах Ле-Мана». Заканчивался июнь, а у Аскари не было ни одного очка в зачете первенства мира. И только потом были рекордные девять побед в Гран-при подряд.
Впрочем, победы Альберто вспоминал не часто. И вообще, старался как можно реже произносить слова «гонка», «соревнование», «Гран-при». Он называл это — «работа», «моя работа». И совершенно не понимал людей, которые хвастались победами, окружали себя пышным ореолом романтики и собственной значимости. Тут Альберто вспомнил прошлогоднюю гонку в Себринге и улыбнулся. Заводская команда «Лянчи» приехала во Флориду в боевом составе, включая двух чемпионов «Формулы-1» — Фанхио и Аскари. Хуан-Мануэль очень бережно относился к собственной персоне, и по его просьбе менеджер команды обратился к городским властям «обеспечить мирового чемпиона полицейским эскортом, который защитил бы Фанхио от бурных проявлений радости со стороны болельщиков». Ответ, помнится, сразил аргентинца и немало позабавил механиков «Лянчи»: «Великий Мануэль может спокойно прогуливаться по улицам Себринга с большим плакатом, на котором написано, что он Хуан Мануэль Фанхио, Мировой Гоночный Чемпион. И ни один из горожан бровью не поведет, не то что кто-нибудь к нему подойдет!»
Ту 12-часовую гонку в Себринге они бесславно проиграли. Сами виноваты — не думали, что эта такая простая с виду трасса, которую американцы проложили по дорожкам военного аэродрома, окажется столь трудной для их машин. Первая «Лянча-D24» продержалась всего три часа — ее как раз вел «Великий Фанхио» — отказала трансмиссия. Через пять часов «кончились» тормоза у «Лянчи» Альберто, потом вылетели две передачи у третьей машины, и заглох двигатель у четвертой. В Северной Америке Аскари явно не везло. Самый ценный трофей, что он оттуда привез, — индейское пончо после второго места в мексиканской «Каррера Панамерикана» 1952 года. Миетта так радовалась подарку — как маленькая девочка...
А собственные его многочисленные призы пылились в запертых шкафах, и очень редко он рассказывал кому-нибудь о том, как побеждал или проигрывал.
Да и что рассказывать? Все равно никто не поймет. Как в прошлом году, когда он перешел из «Феррари» в «Лянчу». Сколько тогда было разного трепа! Как же так — знаменитый ас, любимец всей Италии, непобедимый Аскари уходит из команды, которая гарантирует ему еще пару высших титулов. И переходит в «Лянчу», машина которой вообще еще не готова... Знатоки!
Всё же было предельно просто — не раз, улыбаясь объяснял он своим друзьям, впрочем, только самым близким. Коммендаторе тянул с подписанием контракта на сезон 1954 года до последнего. И периодически говорил журналистам, что не знает, хватит ли ему средств выставлять команду и в одном чемпионате мира, «Формуле-1», и в другом — для спортивных, машин. И тут Джанни Лянча предложил Аскари двадцать пять миллионов лир в год — в два с половиной раза больше, чем Феррари.
В боксах «Феррари» перед Большим призом Голландии 1953 года. Слева направо: Фарина, менеджер «Феррари», Аскари и Луиджи Виллорези.
На самом же деле, и об этом как раз Альберто никому не говорил, решающим было совсем другое обстоятельство. Эту машину проектировал великий Витторио Яно. Уважение к нему Альбертино впитал с раннего детства — ведь сам Синьор Инженере! Тот самый волшебник, сконструировавший для отца чемпионскую «Альфа-Ромео-P2».
И действительно, автомобиль получился — загляденье. Ведь двигатель у него — уму не постижимо! — расположен был под некоторым углом к продольной оси машины и служил одновременно... рамой. Да, да, к нему крепилась передняя подвеска. Фантастика! Увы, у Джанни Лянчи просто всё время не хватало денег, чтобы довести до ума этот шедевр. Только к осени Альберто вышел на старт Гран-при и сразу же выиграл квалификацию на последнем, испанском этапе чемпионата мира, потом установил лучшее время круга, в гонке лидировал, но, увы, сцепление выдержало всего девять кругов.
Чемпион мира Альберто Аскари готовится к старту за рулем «Феррари-500».
Настоящей бедой «Лянчи» были тормоза, да еще, пожалуй, шины. Инженеры трудились не покладая рук, но ситуацию так и не смогли исправить — колодки перегревались, тормозные трубки лопались... Так он и проиграл Гран-при Монако в прошлое воскресенье.
Он шел
