И еще одно воспоминание. Конец июля следующего, 1925 года. Улица перед их домом в Милане заполнена народом. В абсолютной тишине неба появляется аэроплан, проходит низко-низко над крышами города, разбрасывая белые гвоздики. А потом они медленно идут на кладбище, семилетнего Альберто ведет за руку дядя Джулио — Джулио Рампони, отцовский механик. У могилы долго говорят о том, каким замечательным гонщиком был Антонио Аскари, каким хорошим человеком, умным коммерсантом. А потом дядя Джузеппе — Джузеппе Кампари, почти такой же большой и сильный, как отец, и почти такой же великий гонщик — поднял Альберто на руки и сказал: «Когда-нибудь, Альбертино, ты поднимешься так же высоко, как мой друг Антонио!»

Сезон-51 начался для Альберто Аскари двумя сходами с дистанции. Но 15 апреля за рулем «Феррари-375» с модернизированным мотором мощностью 350 л.с. он выиграл Большой приз Сан-Ремо.

Победа Аскари (№18) в Сан-Ремо далась относительно легко — ведь на эту гонку не приехала заводская команда «Альфа-Ромео». Стерлинг Мосс (№16) на слабенькой английской машине HWM не был пилотам «Феррари» соперником.

«И я проехал бы не хуже!»

Собственно, это было почти все, что Альберто помнил сам. Все, что он знал сейчас об отце, он знал с чужих слов. Теперь ему ровно столько же, сколько было старшему Аскари в конце июля двадцать пятого года. Да-да, вот удивительно! Альберто быстро прикинул в уме — Антонио было 36 лет, 10 месяцев и 11 дней, сегодня ему 36 лет, 10 месяцев и 13 дней. Почему он не вспомнил об этом позавчера? Они ровесники, и, пожалуй, младший добился гораздо большего.

Большую часть сезона 1951 года Аскари тщетно пытался достать пилотов «Альфа-Ромео». На снимке Гран-при Европы во французском Реймсе, где Альберто финишировал вторым.

Мама рассказывала, что они обосновались в Милане, переехав туда из красивейшего места на севере Италии. Сам же Антонио родился в местечке Кастель д'Арио под Мантуей. Дед торговал зерном, и, кажется, очень удачно, но в семье было десятеро детей, так что отцу рано пришлось самому начать заботиться о хлебе насущном. В Милане перед войной он получил место механика на автомобильной фабрике «Де Бекки». А потом вместе с братом отправился в Бразилию — хозяевам фирмы почему-то пришло в голову открыть там филиал. Странная фантазия. Очень скоро дядя Амадео заболел и умер, Антонио свернул дела и вернулся домой.

Однако же Аскари, по всей видимости, хорошо заработал в Южной Америке — Альберто думал об этом не без гордости, он вообще никогда не видел в отце никаких изъянов. Ну, или почти никаких. На бразильские деньги удалось открыть гараж — так называли в те годы автомобильный магазин — в доме №60 по Корсо Сампьоне в Милане.

А еще раньше Антонио впервые вышел на старт автомобильных соревнований. Впрочем, Альберто это давно понял, отец отнюдь не заболел гонками. Просто все, что он ни делал, он делал лучше других. Дядя Джузеппе как-то рассказывал, что однажды, после одной из гонок, к нему, знаменитому на всю Италию асу Кампари, подошел некий Антонио Аскари — добродушный и грузноватый торговец автомобилями из Милана — и, улыбаясь, произнес: «А что, думаю, и я проехал бы не хуже!» На что еще более внушительный толстяк Джузеппе совершенно серьезно ответил: «Возможно...» И оба расхохотались.

Альберто совершенно машинально переключал передачи — по обычным дорогам он всегда ездил осторожно, спокойно, ненавидя лихачество всей своей натурой — и улыбался. Как, должно быть, возмущалась мама: «Антонио! Ты ведь не мальчик! У тебя четверо детишек, ты солидный коммерсант, а носишься на этом бензиновом чудовище, как сумасшедший. Подумай, что скажут соседи!» «Соседи скажут, что синьор Аскари — настоящий бизнесмен, прямо-таки американец! — гремел в ответ Антонио. — Потому как знает, что реклама — это двигатель торговли». «Чистый мальчишка», — ворчала мама, последнее слово всегда оставалось за ней. Однако же Альберто помнил, как однажды нашел в большом семейном альбоме с фотографиями бережно хранимую «Гадзетта делло спорт» от седьмого октября 1919 года. Под большим портретом отца там было написано: «Лицо спокойное, тихое, почти американское. Это человек энергичный, любезный и просто влюбленный в автомобили. На первый взгляд он тише воды, ниже травы — немного ироничный, сияет доверчивой улыбкой. Чемпион ли он вообще? Нет как будто в нем ничего особенного. Но за рулем синьор Аскари преображается: так сверкают его глаза. И хотя пульс бьется ровно, и перед стартом на лице написано полное спокойствие, через минуту этот очень отважный человек превращается в настоящего дьявола».

Пятого октября девятнадцатого года проходила первая за пять лет гонка в Италии, и газеты называли подъем на холм Парма Поджжо ди Берчето символом возрождения страны после мировой войны. Специально для гонки отец купил довоенный ФИАТ, который участвовал в Гран-при Франции 1914 года, с механиком Соцци отремонтировал его, сам покрасил. И первым промчался полсотни километров по узкой, покрытой грязью после прошедших недавно осенних дождей, извилистой горной дороге...

Альберто, конечно, не помнил, как ездил отец, а потому мог судить об этом лишь по газетным вырезкам и рассказам товарищей Аскари-старшего. Его называли «Гарибальдино». Тактика Антонио в гонке была предельно проста. Через сто метров после старта он развивал максимально возможную скорость и сбрасывал ее только за финишной чертой. «Как можно водить машину, как Аскари, и вообще остаться в живых?» — спрашивали свидетели его бешеной езды. А газеты писали, что на гонках, в которых участвует Антонио, не приходится жалеть о деньгах за билет...

Ноябрь, 1919-го, знаменитая «Тарга Флорио» на Сицилии. Ночью прошел снег, и перед стартом, который давали в семь утра, зрители делали ставки, на каком километре произойдет первая авария. Тридцать километров миланский торговец автомобилями промчался быстрее всех французских и итальянских чемпионов, обогнав ближайшего соперника, победителя заморской супергонки «Инди-500» Рене Тома на невероятные три минуты. Но на тридцать втором Аскари зашел в поворот на слишком высокой скорости, и красный ФИАТ вылетел в кювет. Кампари, шедший следом, остановился, вдвоем с механиком они с грехом пополам вытащили отца и Соцци и отвезли их в больницу.

Июнь 1920-го — на трассе Муджелло в Тоскане Антонио не закончил и одного из шести кругов — вылетел с дороги, серьезно поранив своего механика. Август следующего года —