я встречался еще в гражданскую войну, да и после нее в восстановительный период доводилось видеться. Подошел он ко мне, и мы расцеловались. И товарищ Сталин подошел, поздоровался за руку, пригласил сесть к столу. «Вот здесь садитесь, — сказал он и показал мне место около себя. — Садитесь, садитесь…» Очень я растерялся. Да и каждый из вас, привелись такое, тоже бы растерялся. Сталин улыбнулся и начал расспрашивать то одного, то другого о семьях: где они, живы ли. Потом встал со стула и начал подходить к каждому, говорить с ним.

И вдруг неожиданно для меня товарищ Сталин сказал: «Слово имеет Ковпак». Я поднялся, потому что привык с начальством говорить стоя, а товарищ Сталин заметил: «Садитесь». Я сел и растерялся. Сталин и это заметил.

«Мы будем задавать вопросы, — сказал он, — а вы будете отвечать. Нужны в партизанских отрядах, товарищ Ковпак, комиссары?» «Нужны, — отвечаю. — Без комиссаров в партизанских отрядах нельзя».

«Как вы держите связь с населением?» — спрашивает Сталин.

Я ответил. Было что рассказать. Наши батальоны всегда держат связь с народом.

«Как население относится к партизанам?»

На этот вопрос я тоже четко ответил. Нам, говорю, за примерами настоящего народного отношения к своему войску ходить далеко не надо. Тогда товарищ Сталин начал расспрашивать о том, как кормимся, как обстоит дело с оружием, обмундированием. И опять спрашивает: «А как вы думаете, товарищ Ковпак: если пойти вам на правый берег Днепра и поднять там народ на вооруженную борьбу против немецких захватчиков?»

Я хотел было ответить: мы ведь с вами уже думали о таком рейде. Но Иосиф Виссарионович не дал мне высказаться сразу. «Подумайте, потом ответите», — сказал он и начал расспрашивать командира соединения Сабурова.

Я продумал ответ и посмотрел на товарища Сталина. Он увидел мой взгляд и дал слово.

«Мое соединение, — сказал я, — прошло по тылам врага с боями и диверсиями три тысячи километров. Можно выйти и на правый берег Днепра. Для этого, товарищ Сталин, нам надо оружие и боевые припасы».

«Составьте заявку», — сказал он.

Вот там, у него в кабинете, пока Сталин говорил с другими командирами партизанских отрядов и соединений, я и составил заявку и сам испугался. Думаю, если самолет поднимает тонну груза, то по моей заявке выходит, сто самолетов нам требуется. Где же их взять, когда, наверное, и на фронте самолетов не хватает? Зачеркнул и написал заявку наполовину меньше. Товарищ Сталин взял мою заявку, прочел ее, подумал, что-то написал на ней, а потом и говорит:

«Не стесняйтесь, товарищ Ковпак, в отношении самолетов».

Я начал переделывать заявку. Смотрю, там, где я написал «ботинки», рукой Сталина написано: «сапоги».

— Сапоги! — воскликнул Матющенко. — О це да!

— Да, он написал «сапоги», — Ковпак улыбнулся. — Я не решился: сами знаете, немцы у Волги и страна в каком положении. А он написал: «сапоги*. А еще ниже дописал: «пушки и снаряды». Я совсем растерялся. Счастью нашему не верю. Зажмурю глаза, посмотрю на заявку и вижу: точно написано его рукой «пушки и снаряды». Я переписал заявку, Сталин передал ее Ворошилову и сказал: «Надо обеспечить товарища Ковпака, собрать их с товарищем Сабуровым в рейд».

Ворошилов взял заявку, и вы знаете, как к нам начали прилетать в Брянские леса самолеты с Большой земли и сколько они привозили нам патронов, взрывчатки, разного оружия. Помните ночь, когда нам доставили первые пушки? И вы, конечно, понимаете, что теперь без этих пушек мы воевать уже не можем. «Партизанское движение, — говорил товарищ Сталин, — есть дело народа. В него нельзя вмешиваться административным органам. Народ на борьбу с немцами поднялся хорошо. Партизаны это движение должны всячески развивать. Командир партизанского отряда с комиссаром представляют в тылу врага и партию, и Советскую власть».

Ковпак смолк. Он посмотрел поверх очков на сидящих командиров и строго продолжал:

— Сталин предупредил нас на совещании, особо предупредил о связи с народом.

Сидор Артемьевич сделал паузу, достал большой цветной платок и начал вытирать им шею. В избе по-прежнему было очень тихо.

— Ну, из Кремля уехали, конечно, все взволнованные, — продолжал Ковпак. — На этом самом совещании окончательно определились и тактика, и стратегия, и конкретные задачи кале дому отряду и соединению. Нашу тактику рейдов товарищ Сталин одобрил и закрепил. Теперь, хлопцы, для нас только движение, только движение и крупные диверсии на мостах, в базах врага, неожиданные удары по противнику, и только насмерть, а не на испуг.

После короткой паузы Сидор Артемьевич продолжал:

— А потом меня пригласил Климент Ефремович Ворошилов, с его генералами мы разработали маршруты рейдов, задачи. Он вручил мне приказ и сказал напутственное слово. В ту же ночь я улетел обратно в Брянские леса.

Ковпак замолчал. Кто-то громко вздохнул, и все полезли в карманы. Зашелестела бумага, командиры молча скручивали цигарки. Вскоре под потолком поплыли облака дыма.

— Дверь-то откройте, задохнетесь, — засмеялся Ковпак.

По выражению лица Ковпака было видно, что он не все еще сказал. Очевидно поэтому ему никто не задавал вопросов, все ждали.

— Вот к чему это я рассказал, — наконец вымолвил Ковпак, потушив свою толстую цигарку в миске, которая стояла на столе вместо пепельницы. — У нас тактика правильная. Мы отсюда пойдем на Правобережную Украину и должны выполнить то, что сказал товарищ Сталин. Умри, но сделай, иначе не партизаны будем, а так, пустое место. Готовьтесь к рейду. А теперь слушайте боевой приказ Главнокомандующего партизанским движением Советского Союза от 15 сентября 1942 года о выходе в новый рейд объединенных рот, батальонов и отрядов нашего соединения!

И Сидор Артемьевич зачитал приказ.

В первой части говорилось о том, что немцы из далекого своего тыла перебрасывают резервы, боевую технику, горючее и боеприпасы на фронт и вывозят из нашей страны в глубь Германии награбленное имущество, что районы Житомирской и Киевской областей, расположенных в правобережной части Украины, с наиболее развитой сетью железных и шоссейных дорог, с многочисленными переправами через реки, являются стратегически важными путями, идущими с запада на восток.

Кроме того, противник, используя западный, господствующий берег реки Днепра, возводит там мощные укрепления, и в связи с этим Правобережье, как следует ожидать, в ходе войны будет представлять плацдарм ожесточенных боев. Именно здесь широко организованная народно-партизанская борьба позволит нанести врагу серьезный удар с тыла и тем самым окажет неоценимую услугу Красной Армии.

Важность рейда ковпаковского соединения определялась еще и теми факторами, что в Киеве фашистские оккупанты сосредоточили административные, карательные и другие учреждения, осуществляющие политику угнетения и колонизации украинского народа.

Во второй части этого документа говорилось, что объединенным