полюбит меня снова. Ну хоть чуточку. Однако, на вестнике его запаха не было. Точнее, он совсем не пах. Никак. Вообще. Я тут же подскочила к столу, на который приземлился фантом, и принюхалась уже старательнее, пытаясь успеть унюхать хоть что-нибудь, пока он не истаял. И снова ничего. Тогда я, усомнившись в своих способностях, не поленилась выбежать в коридор и повынюхивать под соседними дверями – все преподаватели пахли так, как им и положено. То есть «нюх» я не потеряла. Что-то не так было именно с вестником… Или с тем магом, который его отправил. Скорее всего, это была какая-то разновидность маскировочных чар, ну а что же еще? Притом очень и очень сильных. И вот, спрашивается, кому и зачем понадобилось маскировать вестника? Тому, кто не хочет, чтобы его отследили, – вывод напрашивался сам собой. А это уже не рядовое послание. Это уже очень дорогое послание. И тут мы возвращаемся к тому, с чего и начинали – откуда у башмачника такие деньги? Или он специально копил с того самого светлого дня, как мы окончательно выяснили отношения?

Ах, да! Вот еще что. Приехать я должна была обязательно, ибо моему бывшему возлюбленному грозит смертельная опасность, и помочь ему могу только я. Тут вообще темный лес и «фантазировать на тему» можно до умопомрачения. Например, что эта за такая преопасная опасность, о которой нельзя обмолвиться в письме? Ну хоть в двух словечках, мне же интересно. И почему спасать здорового мужика должна именно я? Что я, рыцарь без страха и упрека? И главное, он знал меня как облупленную. И мог быть вполне уверен в том, что я хотя бы постараюсь откликнуться на его просьбу. Я так понимаю дружбу. А Дерен был мне хорошим другом. Да, ушел он некрасиво. Поганенько так ушел, даже трусливо, наверное. Но до этого он в лепешку готов был разбиться, попроси я его о чем-нибудь. Не важно о чем.

Я сморщила нос от возмущения и безнаказанно закинула ноги на стол, не забыв при этом красиво их сложить одну на другую и откинуться на спинку стула. Приняв такую бунтарскую позу, немного удовлетворилась, хоть теперь стул и балансировал на двух задних ножках, немного этим меня нервируя. Затем подумала и решила, что так мне сидеть нравится. Только, когда стул покачивается, страшно. Но зато очень красиво. На этом развлечение закончилось, и тяжкие думы настигли, почти от них ускользнувшую, меня. Я снова гневно взглянула на тревожное послание. Вообще-то пришло оно еще утром, и я весь день на него так сердито и грозно смотрю. К сожалению, от этих моих взглядов оно не превращалось в пепел. Хотя, если бы и превратилось, то, что в нем написано, из головы уже все равно не вытряхнуть. Нет, ну как будто у меня своих проблем не хватает! Почему я должна решать чужие? Я с трудом распутала сплетенные ноги и встала. Немного послонялась из угла в угол и даже негодующе притопнула. Но и это не помогло. С Дереном мы не стали врагами в том смысле, что «от любви до ненависти один шаг», нет. Но и закадычными друзьями быть перестали. Поняв, что я безоглядно влюбилась в мага – на этой мысли я не смогла сдержать тяжелый вздох – он просто ушел со сцены и все. Даже скандал не закатил напоследок, весь из себя такой правильный! И потому не откликнуться на просьбу о помощи я не могла.

«А ведь если бы разругалась ты с ним вдрызг, сидела бы сейчас и в ус не дула», – мелькнула подленькая мыслишка, но я мигом устыдилась и попеняла на себя за повышенную эгоистичность.

Но как именно я могу помочь – вообще не понятно. Ян уехал, а я – безмозглая дура! – даже не спросила его – куда? И когда вообще он собирается возвращаться? Просто потрясающе. Это как же мы друг друга допекли, что он срывается в первый же день каникул (ждал их, наверное, сильнее, чем я!) и отбывает по каким-то мифическим делам, даже ничего не объясняя? А я, устав от напряженного общения и, уже даже не пробежавшего, а поселившегося между нами, холодка, просто радуюсь тому, что он уехал. И ведь вроде старалась делать все правильно и ни во что не влипать! Что же ему еще нужно? Или он уже пожалел о том, что так поспешно женился на такой бестолковщине, с которой теперь еще и возиться нужно, как с писаной торбой?

Я застонала сквозь зубы и пнула стул. Тот немного покачался, словно раздумывая падать или нет, и с глухим стуком завалился на бок.

И ведь не развенчаешься теперь. Никак. Мы поклялись перед ликами четырех Богов. И что теперь прикажете – всю жизнь вот так терзаться? Надо было, как Эйвальд с Беатрис окольцеваться в городской ратуше, да и дело с концом! Там все проще: поженились – разженились, никого это не волнует, клятву перед Богами давать не нужно. Черканула в листе с гербовой печатью закорючку – жена. Черканула спустя время в другом – свободная женщина…

Я схватила письмо и зачем-то еще раз его перечитала, хотя знала уже наизусть. Ну ладно. Если ему можно плюнуть на все дела (и на меня!) и вот так запросто уехать, то и мне это тоже можно!

В яростном порыве я стукнула кулаком по столу. Не слишком сильно, еще не хватало руку отшибить из-за какого-то наемника.

А с Верховным я как-нибудь договорюсь. Не будь я Лериетана Роутэг, в девичестве де’Бруове!

Несмотря на всю свою решимость, почему-то именно сейчас я остро пожалела о том, что вынуждена сидеть тут одна-одинешенька и все это думать. Но ведь сама же дура! Жила бы сейчас с Лайн и горя не знала! Может, и без замужества бы обошлась… а то что-то оно поперек горла уже мне встало. Теперь-то уж поздно с радостными воплями перетаскивать вещи обратно – место мое накрепко заняла гномша… Тем не менее, что-то подсказывало мне, что конкретно в этот раз посвящать подругу в детали задуманной авантюры не стоит. Она запросто проболтается Яну. Не со зла, конечно. Но проболтаться точно может. А он без лишних разбирательств открутит голову сначала Дерену, а потом мне. Или он меня уже совсем-совсем не любит и ничего никому откручивать из-за меня не собирается? Хотя, если даже еще любит хоть капельку-прекапельку – открутит обязательно. Это значит, что и встречаться с Лайн мне до отъезда противопоказано, она мигом смекнет, что я вознамерилась что-то от нее утаить и вытрясет из меня душу, но добьется того, что я выложу ей всю историю в мельчайших подробностях. Конечно, и истории еще как таковой нет, но все же, все же…

– Верховный Магистр Тоноклаф, к вам можно? – я осторожно просунула нос в приоткрытую дверь.

– Лериетана, входи, – кивнул директор. – Чем обязан?

– Мне нужно срочно уехать на несколько недель!

– Да-да… Я так и думал… Вообще-то я даже просил госпожу Фаррел передать вам, что я жду вас у себя в кабинете.

– Да? – удивилась я такой директорской покладистости. – Я ее сегодня еще не видела. Так мне можно?

– Что?

– Уехать, – с умеренным нажимом повторила я и, так как причина была выдумана заранее, решила все-таки ее озвучить, не дожидаясь пока директор придет в себя и начнет с пристрастием меня допрашивать. – У меня отец!

– Это мне известно, – рассеянно подтвердил Верховный. – Уж кого-кого, а отца вашего помню не только я, но и вся Академия. Так что же с ним случилось?

– Он… женится? – не то утвердительно, не то вопросительно произнесла я.

– Да что вы? А я располагал иными сведениями.

Я притихла, как мышь под веником, тщетно пытаясь понять, как же он меня раскусил.

– Не далее, как вчера вечером я получил послание от вашего батюшки, в коем говорится, что он серьезно занемог. И просит отпустить вас на некоторое время в ваш родовой замок, – счел нужным пояснить директор.

Я облегченно выдохнула.

– Он надумал жениться, но занемог. От радости и счастья. Я должна его поддержать! Тем более, что сейчас каникулы, и я просто болтаюсь здесь без дела.

– Вероятно, счастье и впрямь оказалось слишком огромным, – туманно заметил директор. – Все-таки в столь почтенном возрасте решиться обременить себя лучшей половиной…

– Что, простите?.. – окончательно растерялась я.

– Что ж, похвально, весьма похвально, – пробормотал он себе под нос