или же как ребенок, который уже давно умер, а ходит и существует лишь по инерции... Что ж, как бы то ни было, спустя семь лет, я даже толком не помнил их лиц, помнил лишь голубые глаза Алисы, потому что они были самой яркой деталью ее внешности. А еще я помнил, что говорили про мать этих двоих – женщину по имени Патрисия. Ходили слухи, что она якобы была ведьмой, также как старуха Берта со своими дочерьми. Верил ли я в ведьм? Возможно…

***

Наш с тетей дом стоял на восточной окраине Рэгдолла, и потому мы встречали туман первыми. Тетя у меня была доброй, но нервной. Любила ромашковый чай и превосходно пекла лимонные пироги. Роста она была невысокого. В этом году, когда мне исполнилось шестнадцать, я был выше ее уже почти на целую голову.

Тетя моя была очень одинокой. Кроме меня у нее никого в этом мире не было. Муж ее умер задолго до моего рождения, и потому видел я его лишь на фотографиях. Ее сестра – моя мать, ушла из этого мира, когда мне было четыре года. Тетя говорила, что они с отцом погибли в огне, когда в нашем старом доме случился пожар… У меня о том страшном дне осталось лишь одно единственное воспоминание, странное, будто сон. Быть может, то и был сон… В этом воспоминании совсем не было огня. Был лишь дым, черный дым, на который мне нельзя было смотреть… Я, совсем маленький, сидел на траве, под ярким солнцем, и родители были рядом. Они улыбались, и разговаривали о чем-то. Мать в сиреневом платье, и отец – высокий, худощавый, черноволосый. Они беседовали друг с другом и смеялись. А потом произошло что-то. Послышался странный треск, и краем глаза я увидел нечто черное. Смех родителей оборвался. Затем отец сказал мне: не смотри! Я послушался, и не смотрел. Но вскоре любопытство все же взяло вверх. Я поднял взор и увидел длинное двухэтажное здание, окутанное черным дымом. А потом вдруг я и сам оказался внутри этого здания. Здесь повсюду был черный дым. Дым вырывался из боковых комнат и заполнял длинный качающийся коридор. Внезапно, из этого дыма показались головы моих родителей… Головы вынырнули из дыма, и застыли передо мной, покачиваясь на длинных шеях… Их лица преобразились. Вокруг глаз появились темные круги, будто синяки от страшной усталости, зубы приобрели насыщенный желтый оттенок и заострились, волосы растрепались… Теперь это были какие-то чудовища, но не мои родители. А во всем был виноват я. Ведь мне нужно было всего-то не смотреть… Я не должен был смотреть на черный дым…

Однажды, я рассказал тете об этом воспоминании. Она-то, верно, думала, что я не помню ничего… И очень удивилась, даже испугалась, услышав мои слова.

– Длинные шеи? Желтые зубы? – Переспросила она, дрожащими руками моя чашку. – Это точно был сон, Марк. Просто… Ты действительно находился неподалеку от дома, когда начался пожар. А вот твои родители… Что ж… Часть этого воспоминания, должно быть – правда, а вот вторую часть твое сознание просто выдумало. У детей хорошая фантазия, и это нормально – видеть дурные сны, после чего-то плохого, что произошло с тобой в жизни. Но сны, это только лишь сны… Не стоит придавать им значения. Забудь о чудовищах с длинными шеями, и помни лучше своих родителей смеющимися. Отца – он и правда был очень высоким и красивым мужчиной, и мать в сиреневом платье. Вот что тебе нужно помнить, а не чудовищ…

Больше мы с тетей к этому разговору не возвращались. Но я прислушался к ее совету, и очень старался помнить своих родителей красивой молодой парой, а не чудищами с длинными шеями… Пусть чудовища остаются там, в длинном доме, в черном дыму, а родители пусть смеются под солнцем…

Когда я был чуть помладше, то частенько надоедал тете с вопросом, почему та не выйдет замуж во второй раз. Тетя постоянно отшучивалась, мол старая она уже, да и мало вокруг нормальных мужчин, одни лишь пьяницы да дураки. Первое, конечно же, было неправдой. Тете моей не было еще и сорока, и выглядела она очень даже неплохо – невысокая ростом, слегка полноватая, рыжеволосая, лицо круглое и симпатичное. А уж ее лимонные пироги, так и вообще были чудом из чудес. Она готовила по пирогу раз в неделю, и получались они у нее просто великолепные, как на вид, так и на вкус…

А вот насчет пьяниц и дураков… Их в нашем городке действительно было предостаточно. Причем, год от года, становилось все больше и больше. Может это проклятый туман так действовал на людей? Кто знает…

***

Вместе с очередной субботой, вновь явился туман. Я проснулся сегодня рано, и наблюдал, как он приближается с востока.

Во Время Тумана электричество отключали. Но тетя успела приготовить завтрак до того, как это произошло. Впрочем, завтрак был немудрен: рисовая каша с медом, пару яблок, кофе, и конечно-же несколько кусочков вчерашнего лимонного пирога.

Несмотря на туман, это утро все же было неплохим. Поедая пирог в полутемной кухне, и запивая его теплым кофе, я отчего-то чувствовал себя почти счастливым…

А вот тетя загрустила. Она даже к кофе своему не притронулась, просто сидела и смотрела на чашку невидящими глазами.

Иногда тетя бывала такой – печальной, отрешенной…

Находило это на нее внезапно, ни с того ни с сего. Такое, конечно происходило и в обычные дни, но во Время Тумана чаще всего. Она будто бы уходила куда-то глубоко внутрь себя и переживала некие, возможно, очень страшные и болезненные события раз за разом. Что виделось ей? Смерть мужа? А может быть что-то такое, о чем я даже не имел представления…

Впрочем, я знал, что делать в такие моменты. Нужно было просто говорить с ней, пока приступ отчаяния не пройдет. Разговором, я вытаскивал ее из мрачных глубин, возвращал в привычную реальность.

– Эй… Все в порядке? – Спросил я.

– Все хорошо. – Тетя устало улыбнулась. – Просто… Этот туман проклятый… Он в последнее время меня совсем из колеи выбивает. Не могу его видеть.

– Давай, я посуду помою. – Предложил я. – А ты иди отдохни.

– Нет. – Тетя покачала головой. – Тут уж я сама справлюсь. Кофе вот допью, посижу еще немного…

Не с того я начал разговор. Ох не с того… Нужно было все по-другому сделать.

Стрелки часов невозмутимо