Шрифт:
Закладка:
В данном регионе продолжала существовать своя инфраструктура, но по большей части она была автономной и почти не зависела от внешнего мира, об этом позаботились власти и военные. Вне того времени, когда приходил зловещий туман, в Черной степи своим чередом протекала почти что обычная спокойная жизнь. Но… Никто из внешнего мира не мог въехать туда без особого разрешения, и точно так же, без такого же особого разрешения никто из местных жителей не мог выехать…
Неизменно, суббота всегда приносила с собой туман. Он, грязно-серой, непроницаемой стеной, накатывал утром с востока, и ближе к полудню уходил на запад. Это время – суббота, первая половина дня – было прозвано всеми жителями Черной степи Временем Тумана. Во Время Тумана никто не рисковал покидать своих домов, все страшились, и имели на это вполне веские основания…
Туман, явившийся однажды осенью, после небольшого, но вполне ощутимого загадочного землетрясения, искалечил судьбы тысяч людей, и образовал на теле страны огромную язву под названием “Черная степь”. Искалечил он и судьбу мальчика, впоследствии получившего прозвище “Призрак”.
***
В год, когда Призраку исполнилось четырнадцать, его сестре, которую звали Алисой, исполнилось девять. Иногда, Алиса его жутко раздражала, однако не любить ее он не мог. Он искренне любил ее смех, ее беззаботное веселье, и даже вредность, которая, впрочем, проявлялась довольно редко. А еще он любил ее глаза, постоянно широко раскрытые, небесно-голубые… Она была тем единственным светом, который мог рассеять туманную серость поглотившую его жизнь. Иногда ему казалось, что Алиса – это самое настоящее чудо. Возможно, что так оно и было… Он страшился во Время Тумана подходить к окну, а Алиса не боялась. Она всегда садилась у подоконника и сквозь грязное стекло изучала серый морок. Ей, как будто, было совсем не страшно. Она смотрела туда своими голубыми глазами, хмуря брови, словно глубоком раздумье. В такие дни, Призрак, обычно сидя в отцовском кресле, читал книги, книги о невероятных приключениях смелых людей, о настоящих героях, которым страх был неведом. Когда-нибудь, думал Призрак, он станет таким же, как они – истинным героем, не страшащимся ничего.
Иногда, он вспоминал лицо своей матери, точнее пытался вспоминать, ведь чем больше проходило времени, тем сильнее черты этого лица размывались в его сознании. Размывались, и будто бы скрывались туманом, очень похожим на тот, который каждую субботу появлялся за окном. В реальности маму поглотил туман, и теперь в сознании Призрака также поглощал. Он очень боялся этого. Он боялся, что забудет ее улыбку, ее запах, нежное прикосновение ее рук, и самое главное – глаза, которые были такими же голубыми, как и у Алисы. Помнила ли Алиса мать? Воскрешала ли в сознании это все? Ведь она была совсем крохой четыре года назад… Да, она была крохой, но всегда смеялась взахлеб, когда мама играла с ней. И больше никто не мог ее так рассмешить, даже отец. А ведь четыре года назад он был совсем другим человеком. Сейчас же…
Каждый раз, когда наступало Время Тумана, отец напивался, и засыпал в гостиной на диване. С тех самых пор, как проклятый туман поглотил его жену, он не мог в это время оставаться трезвым. Кто знает, насколько ему было больно и страшно? Призрак мог лишь догадываться об этом и предполагать, неумело примеряя на него свои детские эмоции…
Иногда у Призрака мелькала мысль, что отец его живет в круговороте страха, боли, опьянения и отчаяния. Скорее всего, так оно и было, и самое жуткое заключалось в том, что в Черной степи в таком вот отвратительном круговороте существовали многие…
***
В очередную субботу, когда пришел туман, отец, как всегда, напился, и лежал на диване, словно мертвый. Электричество, как обычно в это время, отключили, и в доме было сумрачно и холодно. Алиса, ежась, сидела у окна. Она дрожала, и Призрак дал ей свой серый плед. Тогда она завернулась в него, и сделалась похожей на мышь. Призрак рассмеялся и сказал ей об этом. Алиса тоже посмеялась, но потом лицо ее вновь стало задумчивым, и она отвернулась к окну. Призрак же, ушел в другой конец комнаты, и принялся за книгу…
Часы на стене тихонько тикали…
– Мама… – Внезапно произнесла Алиса, сначала очень тихо, а потом воскликнула уже громко и взволнованно. – Мама! Там мама!
Призрак поднял взор от книги. В этот момент дрожь пробрала и его. Алиса, сбросив с себя плед, выпрямившись стояла у окна. Призрак видел, как тоненькие пальцы ее напряженно впились в подоконник.
– Там мама. – Повторила она, даже не смотря на своего брата. – Мама улыбается! Она зовет нас…
Тут Алиса, наконец, обернулась. Ее глаза были широко раскрыты и полны радостного возбуждения.
– На улице мама! – Вымолвила она радостно. – Посмотри, если не веришь. Она помахала мне рукой. И, красивая такая. Я сначала не поверила. Разве наша мама была такой красивой? А потом вдруг вспомнила… Да, была! Я столько вспомнила, когда увидела ее…
Глаза Алисы наполнились влагой. А у Призрака, внезапно, словно бы язык отнялся. Он ничего не мог сказать, не мог даже пошевелиться. Вот тут-то и случилось ужасное. Сестра взирала на него мокрыми взволнованными глазами еще несколько секунд, а потом сорвалась с места и выбежала из комнаты. В следующее мгновение Призрак услышал, как хлопнула входная дверь…
Он медленно поднялся с кресла и подошел к окну. Ноги его были будто бы ватными, сердце в хилой груди стучало глухо и быстро. Возле окна было намного холоднее, чем в кресле… Он посмотрел на улицу, но кроме зловещей непроницаемой пелены не увидел ничего. Весь мир словно бы исчез. Дома, деревья… Все пропало. Но… Теперь, где-то там была Алиса. Внезапно, Призрак осознал весь ужас ситуации, и внутренности его скрутило жестоким ледяным спазмом. Нельзя покидать дом во Время Тумана! Что же наделала сестра! Что же…
Он кинулся прочь из комнаты… Отец лежал на диване, и разило от него просто ужасно. Призрак подбежал к нему и принялся трясти.
– Папа! – Закричал мальчик. – Она на улице! Я не удержал ее, и она выбежала… Папа.
Но отец лишь промычал
