– Здравствуйте, у меня назначена встреча с Габриэллой Линд, начальником отдела тяжких преступлений.

– Она вас ждет? – уточняет дежурная, строго глядя на него.

Судя по взгляду, она терпеть не может стокгольмцев вроде него.

– Надеюсь, что да, ведь именно она наняла меня на работу.

Он выдавливает из себя улыбку и чувствует, что уже соскучился по коллегам из стокгольмской полиции.

– Понятно.

Женщина быстро сверяется с экраном компьютера, потом смотрит на него.

– Хенрик Хедин?

– Совершенно верно, – отвечает он и кладет на стойку свое удостоверение.

– Спасибо, я вас узнала, – улыбается дежурная. – Добро пожаловать. Внесите свои данные в компьютер, вот здесь.

Он выполняет просьбу и дважды перепроверяет адрес в смартфоне.

– Прекрасно. Я сообщила Габриэлле, что вы пришли. Она сейчас спустится, присядьте и подождите ее здесь.

Он кивает.

Какая же жара. Ему бы надо снова принять душ.

Под пристальными взглядами окружающих он садится на скамью под большим окном, которое выходит на парковку. Неуютно. Конечно, на него часто пялятся, но сегодня ему хочется стать незаметным. В виде исключения. Он собирается встать, и тут у него в кармане вибрирует телефон.

Он вынимает мобильный из джинсов и отвечает на звонок.

– Хенрик, это Габриэлла из тяжких, полиция Мальмё. Я прошу прощения, мы собирались вместе пообедать и я планировала ввести тебя в курс дел, но мне срочно нужна твоя помощь.

– Прямо сейчас?

– Да. Каплан, твоя новая напарница, ждет тебя в машине на парковке у входа. По дороге она расскажет о деле.

Хенрик поворачивает голову и видит за окном, выходящим на парковку, черный «вольво».

– У меня даже нет при себе служебного оружия, бронежилета или что там еще может понадобиться.

– Добро пожаловать в Мальмё, регион с самой большой нехваткой полицейских. Увидимся позднее.

Хенрик стоит, уставившись на телефон. Габриэлла уже положила трубку.

Он неохотно поднимается со скамьи и идет к стеклянным дверям. Лучше делать то, что сказали, по крайней мере в первый день.

* * *

Во рту сухо, и Хенрик жалеет, что не купил колу или что-то вроде того. Обойдя «вольво», он открывает дверь со стороны пассажирского сиденья и наклоняется.

– Привет! Мне сказали, я должен…

Встретившись взглядом с карими глазами, Хенрик замирает, у него холодеет в животе. Он резко распрямляется и бьет рукой по крыше машины.

– Какого черта!

Он делает несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями, и через несколько секунд снова заглядывает в открытую дверцу.

– Ты-то что здесь делаешь? – спрашивает он. – Каплан?

– Да, Лея Каплан. Я здесь работаю. А вот ты что здесь делаешь?

У нее на лице такой же шок, как у него.

– Я тоже здесь работаю. С сегодняшнего дня.

Лея смотрит в свой телефон.

– Это ты, что ли, Хенрик Хедин?

– Да.

– Что? – восклицает она, не глядя на него. – Вчера ты назвался другим именем и сказал, что приехал тренировать футбольную команду.

Пальцы ее рук, сжимающих руль, белеют.

– Почему ты не сказал, что ты следователь?

– Могу задать тот же вопрос тебе. Почему ты не сказала, что работаешь в полиции?

– Ну, я хотя бы не врала и не вела себя как свинья. Залезай в машину. Мы спешим.

Она взбешена, и его это не удивляет. Он не только соврал ей о себе, но и сегодня утром повел себя отвратительно. Они проснулись в его постели, голые, крепко прижимаясь друг к другу под влажной простыней, и он ледяным голосом попросил ее уйти. Но откуда же ему было знать, что им предстоит работать вместе! Это какое-то немыслимое совпадение. Черт, и как ему опять удалось так влипнуть?

Хенрик садится в машину, пристегивается ремнем и вытирает ладони о джинсы.

– Ничего из того, что произошло сегодня ночью, не было, окей? – говорит Лея и жмет на газ.

– Хорошо.

Хенрик держится за ручку двери и ругается про себя, косясь на ее руки. Тонкие пальцы, золотистая кожа, и он думает о том, как эти пальцы касались его. Ни колец, ни украшений. Никаких деталей, которые могли бы что-нибудь о ней рассказать. Собственно говоря, он не знает о ней абсолютно ничего, и так и должно быть. Но это не помогает. Ее близость воздействует на него так же, как ночью в баре, где на него нашло то самое умопомрачение.

– Куда мы едем? – спрашивает Хенрик, отвернувшись и глядя в окно.

– Район Лимхамн. Пропали тридцатилетняя Каролина Юртхувуд-Йованович и ее двое детей.

– Актриса?

– Да, она.

Не включив поворотник, Лея сворачивает на улицу с рядами невысоких многоквартирных домов по обе стороны.

– Каролина собиралась увидеться с подругой Идой Столь сегодня в девять утра, но не пришла на встречу.

Хенрик кивает.

– Каролина на двадцать первой неделе беременности, и у нее диабет первого типа, так что если она не сделает укол инсулина, и она, и ребенок могут умереть. Наши коллеги осмотрели дом. Мобильный Каролины в доме, как и ее сумочка с кошельком, лекарством и прочими вещами. Ворота гаража не заперты, но машина на месте.

– Никаких следов борьбы?

– Нет.

Лея качает головой, ее темные волосы струятся по плечам. Интересно, сколько ей лет. Лет на десять моложе Хенрика; наверное, немного за тридцать.

– Когда последний раз была на связи?

– После восьми вчера вечером.

Хенрик смотрит на часы.

– Семнадцать часов назад. Муж?

– Густав Йованович, тот тип, который заработал кучу денег на онлайн-играх.

– Знаю, – говорит Хенрик и представляет себе заносчивого Йовановича. Вырос в иммигрантском районе Мальмё, миллионер, достигший всего сам, с нуля.

– Густав, насколько я понимаю, открывает новую компанию и работает в Копенгагене. Сегодня он ночевал в офисе и в последний раз видел свою семью вчера вечером, когда созванивался с ними в Фейстайме.

– Больницы?

– Ни в одной из ближайших их нет. Мы открыли дело о подозрении на похищение, и оно, конечно, входит в число приоритетных из-за детей и из-за того, что семье и раньше угрожали, когда компания Густава вышла на биржу и его состояние заметно выросло. На данный момент Каролина и дети числятся пропавшими, но мы не исключаем, что она могла исчезнуть по собственному желанию или совершила преступление.

Хенрик глубоко вздыхает. Нет ничего сложнее, чем расследовать преступления, жертвами которых являются дети. У него уже почти не осталось сил этим заниматься.

– Мы что-то знаем о более ранних контактах Густава или Каролины с полицией или психиатрами?

– Подростком Густав попался на какой-то пустяковой афере, вроде как продавал поддельные куртки, но после этого ничего такого. Он двоюродный брат