Забыв про брошенное ведро, он спустился к реке, где и укрылся от всех в кустах. От пережитого его трясло изнутри.

До сих пор он не понимал, что всем этим мальчишкам от него надо, почему они не оставят его в покое. Ну, выглядит не так, кому от этого плохо? Теперь же он впервые задумался, что, возможно, они правы. Он не такой, как они. А если о сегодняшнем случае узнают? Ему же и вовсе прохода не дадут.

Впрочем, как это обычно бывает в детстве, страх постепенно уступил место мальчишеским фантазиям. «Вот бы меня никто не узнавал, как эльфийского короля из маминой сказки!» — подумалось ему.

Лоэн представил, как пришел бы в деревню, внешне не отличаясь от жителей, те смотрели бы на него спокойно, подошли бы познакомиться. А он наплел бы им, что он из города. Придумал бы кучу историй про то, как там живут. Уж он бы наговорил! Другие слушали бы, раскрыв рты!.. Эх, и почему в жизни никогда не бывает, как хочется?

Тем не менее подобные мысли помогли успокоиться. Лоэн все-таки вылез из кустов, вспомнив, что дома его ждут: еще немного, и начнет темнеть. Он вернулся за ведром, даже воды набрал снова и направился к себе.

Мать не узнала его: смотрела как на чужого. Сначала спросила, кто он. Когда же он удивленно ответил, рассмеялась, сказала, что рада, что у Лоэна наконец появился друг, поблагодарила за воду, а потом добавила, что это, конечно, очень весело — выдавать себя за ее сына, но тому уже пора бы возвращаться, да и самого шутника уже, наверное, ждут. И кстати, как его все-таки зовут на самом деле?

В этот момент вышел дед и присоединился к матери, говоря, чтобы гость скорее привел его внука домой.

Напуганный, Лоэн в слезах бросился к Филлит.

Колдунья удивленно поглядела на него, и он похолодел от мысли, что и она его не узнает. Но та обняла его и, успокоив немного, провела в дом, усадила на кровать.

— Все хорошо, Лоэн. Скажи мне, что ты чувствуешь? На коже, на лице?

— Ну, — мальчик прислушался к себе, — вроде тепло, легкое жжение. Я и не замечал, пока ты не спросила.

— Расслабься, отпусти это.

Лоэн только теперь осознал, что часть его и вправду напряжена, словно вцепилась во что-то. В образ, понял он. В тот образ, что он придумал, сидя в кустах у реки, в лицо мальчишки, каким он хотел выглядеть. Он отпустил эту мысль, ослабил невидимую хватку, и необычное ощущение на коже исчезло. Филлит протянула ему зеркало — оттуда на него глядело привычное лицо Лоэна. Он снова стал самим собой.

Выпив кружку ароматного отвара, заботливо приготовленного Филлит, Лоэн начал сбивчиво рассказывать о произошедшем, одновременно засыпая знахарку вопросами. Но та прервала его, напомнив, что мать с дедом давно уж заждались его и, возможно, даже отправились на поиски, так что все разговоры стоит отложить. Она даже проводила его до дома — на дворе уже сгустились сумерки.

Хельми и впрямь собиралась его искать, он встретил ее на пороге. Она даже не стала его ругать, просто крепко обняла, пока он бормотал извинения, и в ее глазах стояли слезы. Дед же просто строго взглянул и неодобрительно покачал головой.

Хотя Лоэн и очень устал, но заснуть никак не мог, все размышляя, что же с ним случилось, и с нетерпением ожидая возможности снова поговорить с Филлит.

На следующее утро он встал раньше всех, желая побыстрее разобраться с домашними делами и наконец получить все ответы. Еще до полудня он прибежал к дому Филлит и поднялся по скрипучему крыльцу. Даже в сенях чувствовался запах трав: на стенах висели пучки засушенных растений и лесных цветов, на полках стояли коробочки с измельченными сухими листьями и незнакомыми семенами, в углу — банки со снадобьями, подписанные непонятными словами. Большинство растений Филлит собирала в лесу, но часть выращивала и сама. Несколько саженцев и сейчас выглядывали из ящиков с землей, ожидая, когда их перенесут на грядку.

Женщина стояла у незажженного очага и что-то толкла в ступке. В комнате витал запах полыни. На звук шагов она обернулась:

— Здравствуй. Вижу, ты бежал сюда со всех ног. Хочешь понять, что произошло вчера, и в то же время боишься.

Ее голос был спокойным и уверенным. Никаких «может» и «вероятно», никаких вопросительных интонаций, как и всегда. Создавалось впечатление, что она знает все.

— Я попробую объяснить, — продолжала Филлит, — но для начала вот что.

Она указала рукой на очаг, шевельнула пальцами, и Лоэн дернулся, когда в камине сам по себе вспыхнул огонь и затрещал, поглощая ветки.

— Видишь, бояться нечего. Для местных жителей это непривычно, но в далеких странах в иные времена подобное было обычным делом. Даже сейчас в Виарене можно встретить людей, которые способны на такое. Их называют магами. Но, несмотря на то что в этом нет ничего страшного, часто показывать подобное на людях не стоит. А теперь попробуй заставить огонь разгореться ярче. Не подходи к нему, просто разожги его сильнее прямо оттуда, где стоишь.

— Как это? — не понял Лоэн.

— Ты смог обжечь ладонь Рика без огня. Ну что ты смотришь так удивленно? Забыл, что я знахарка? Отец приводил его вчера, а дальше догадаться было нетрудно, особенно учитывая твое сбивчивое бормотание и то, что с тобой случилось. Усилить уже горящий огонь совсем нетрудно. Давай.

Лоэн честно пытался, даже шевелил пальцами, стараясь в точности повторить ее движения, но ничего не происходило.

— Ясно, — сказала наконец Филлит. — Значит, на той стороне ты не был. Я так и полагала, просто хотела убедиться. Изменить облик человек неспособен, даже если он очень сильный маг, так что это явно заговорила кровь твоего отца. А вот обжечь кого-то, просто раскалив воздух… тут могло быть по-разному. Но, выходит, и это ты проделал как эльф.

— Мой отец тоже так умел? — Лоэн не понял и половины сказанного и попытался ухватиться за более понятную тему.

— Он умел гораздо больше. Энергия — моя любимая стихия, но даже я удивлялась порой, глядя, на что он способен. Как-то раз он даже устроил настоящую грозу!

— Ого!

— Я могу тебя научить кое-чему, но только из того, что сама знаю. Я умею управляться со стихиями, но не так, как ты. Однако если у тебя есть талант, узнаешь много полезного. Мне давно нужен помощник. Если будешь собирать для меня травы и помогать ухаживать за растениями, то вечерами я буду