Север Широких земель, сейчас был пустынным и опасным местом, где вольготно разгулялись горные гоблины, их небольшие шайки постоянно бродили здесь в поисках пищи. Кроме них по бескрайним степям отваживались кочевать только большие караваны орков, а чтобы встретить постоянное поселение, от Темных гор нужно было идти неделями.

Багровую реку Сфенос и Бёрк перешли вброд, через два дня своего путешествия. От хутора они все время шли вдоль её русла в поисках моста, но так и не нашли. В одном месте речки была широкая промоина, здесь уровень воды был такой низкий, что прекрасно было видно гальку, устилавшую в этом месте речное дно. Через неё вела старая, редко используемая дорога, по ней продолжили путь орк и девочка.

Вскоре они встретили большой орочий табор. Эти орки как большинство их собратьев постоянно кочевали по свободным пастбищам Широких земель, они жили выращиванием белых буйволов, которые давали им еду и заработок. Это были огромные животные с гладкой, короткой шерстью, молочного цвета. Их голову украшали мощные рога, росшие в стороны, но, несмотря на грозный вид, они обладали очень спокойным характером. Мычание быков и звуки кочевья пробудили в Сфеносе ностальгию, такая жизнь была ему знакома, он сам много лет бродил по этим пастбищам. Орк решил присоединиться к собратьям и следовать за караваном этого племени.

Но счастливого возвращения в родную стихию у Сфена не получилось, для этого он был слишком слаб физически и сломлен морально, а сила у орков считалась главным достоинством. По меркам племени Сфен был уже очень старым, а больная нога делала его медлительным, орк не смог пасти животных как все здешние мужчины. Единственную работу, которую он смог получить, это дойка буйволиц, сила в руках у него еще осталась, это занятие в таборе считалось женским и платили ему совсем немного. Над Сфеносом сразу стали потешатся, мужчины — орки чурались его и не воспринимали как равного, к тому же Сфен всегда был угрюм и не общителен, да еще Бёрк… Орки вообще мало уделяли внимание своим детям, а Сфенос постоянно нянчился со своей «дочерью».

Малышка с орчатами тоже не сдружилась, они считали её ущербным уродцем и жестоко обижали, тумаки сопровождали её в новой жизни. Сверстников она стала избегать, Бёрк научилась скрываться и прятаться от них, а постоянный голод заставил её освоить новое ремесло, она стала воровать. Девочка была маленькая и пролезала в самые узкие отверстия, куда орки не могли даже руку просунуть. Она брала только продукты, никогда не взяла деньги или какую-нибудь вещь, ей нужна была только еда. Воровала она совсем понемногу, чтобы не было заметно пропажу, и только когда видела что берет у тех, кому не грозит голод.

На кочевников регулярно нападали стаи гоблинов. Схватки были жестокие и кровавые, хорошо вооруженные орки привыкли к постоянной опасности, она стала частью их жизни, чтобы легче было отбиваться от гоблинов, они собирались в многочисленные таборы. Каждое такое нападение стало испытанием силы духа Сфеноса, один вид остроухих тварей вызывал у него панику и желание бежать куда подальше. Молодые орки не смогли бы понять его чувств, ведь они не видели всего ужаса плена, который в полной мере испытал на себе Сфен. Покочевав так еще пару лет и переходя иногда в другие караваны в поисках работы, Сфенос с девочкой покинули орков и направились по дороге, идущей к гномьему городу.

Пройдя несколько дней по почти ровной местности, изредка исчерченной небольшими холмами, они не встретили никаких поселений, Сфенос всерьез начал опасаться: а обитаемы ли Широкие земли вообще? Ночевать приходилось под открытым небом, как назло зарядили дожди, костер Сфен разводить боялся, чтобы не привлечь внимания гоблинов, которые могли быть где угодно. К вечеру третьего дня им, наконец, улыбнулась удача.

Погода в тот день была ужасная. Начавшийся в обед дождь перерос в сильную грозу. Сфенос еле удерживая равновесие, скользил, промокшими насквозь ногами, по глинистой дороге, раскисшей от воды. На небе сверкали молнии, яркими, огненными вспышками озаряя все вокруг. На мгновения становились видны силуэты, гнущиеся от порывов сильного ветра, тонких деревьев, не успевших еще обрасти листьями. Над землей летел мусор, ветки и пучки прошлогодней травы. Промокшие и замерзшие, путешественники очень обрадовались, заметив вдалеке яркий свет в окнах домов.

Это была крошечная гномья деревушка, построенная возле дороги. В центре хутора стояла большая харчевня, а сразу за ней был постоялый двор, все это принадлежало одному хозяину- гному. Дома в деревеньке, были сложены из бревен, обмазаны сверху глиной и побелены. В солнечные дни они выглядели аккуратными и чистенькими, но не сейчас. Весенние дожди, проливавшиеся в этом году в изобилии, забрызгали их грязью на полметра от земли, смыв местами верхний слой. Перед питейным заведением на образованной домами площади, похожей сейчас на большую лужу, стояли несколько распряженных повозок. Их бросили в беспорядке, видимо в спешке скрываясь от дождя, принадлежали они, наверное, путникам, остановившимся тут на ночлег.

Денег на ночевку под крышей у Сфеноса не было. Но и оставаться в такую погоду на улице они больше не могли. Девочка, организм которой так до конца и не окреп после болезни, от ночевок под дождем, снова начала кашлять и Сфен решил попытать удачу. Он тихо вошел в харчевню, с опаской глядя по сторонам, и аккуратно закрыл за собой массивную дверь, скрипнувшую несмазанными петлями.

Внутри большой комнаты, где угощали посетителей, было жарко и светло. Побеленные известкой стены и закопченные, коричневые балки на потолке придавали комнате уют. На окнах, заставленных глиняными цветочными горшками со всевозможными растениями, висели нарядные, вышитые крестиком занавесочки. Их не задернули на ночь и в темноте за чистыми, с любовью натертыми, стеклами мелькали молнии. Картина эта заставляла поеживаться посетителей, а мысль что нужно будет идти домой, торопила поднять очередную кружку ароматного пива.