Вздохнув, она продолжила раскладывать гравюры по конвертам. Соцсети Иди освоила не сразу, но усилия оправдались сполна. Ее искусство обрело новых поклонников по всему миру, у нее не было отбоя от заказчиков. Уже двадцать лет маяк служил главным источником вдохновения для Иди, он присутствовал на всех ее работах. Последняя серия гравюр была самым амбициозным проектом: набор из четырех отпечатков, выполненных методом редукционной печати в пяти цветах. Каждая из четырех гравюр изображала башню Джеймса Макдональда в разное время года, запечатлевая едва заметные изменения света, тени и цвета. Задача была не из простых, но художница корпела над ней с удовольствием. Месяцы планирования и труда увенчались серией из девятнадцати наборов – и все были раскуплены вмиг. Сейчас Иди аккуратно упаковывала оттиски, которым предстояло путешествие в далекие страны – от Новой Зеландии до Мальты. Слава интернету, подумала Иди и потянулась за следующей открыткой.

Она вовремя заметила кровь на большом пальце и, чертыхнувшись, отдернула руку. Еще не хватало из-за пятна крови потерять одну из драгоценных гравюр на нежной ручной работы непальской бумаге локта. Иди вернулась к раковине, промыла порез и, поморщившись, промокнула его бумажным полотенцем. Накануне у нее соскользнул нож, и у основания большого пальца остался небольшой, но глубокий порез. Дурацкая ошибка новичка, а все из-за того, что она вырезала мелкие детали под очень острым углом. Ранка, видимо, открылась во время потасовки с козой.

Иди выбросила полотенце и заклеила порез пластырем. Она решила проветриться, размяться и прочистить голову, прежде чем браться за оставшиеся тридцать посылок. И потом, нужно зайти в книжный магазин: на прошлой неделе она обещала Рэйчел принести новую коробку открыток на продажу, но все не было времени. Она надела пальто, взяла зонтик, сунула коробку под мышку, вышла на улицу и заперла дверь.

Чтобы попасть к маяку, нужно было только взобраться на холм. Коттедж Иди стоял в конце ряда из четырех плотно прижавшихся друг к другу домов. Первой в ряду была сторожка, где поселился Каллен. Иди как-то решила расспросить его об истории этих домов, и он ответил, что раньше здесь жили семьи прислуги из поместья. Интересно, не в ее ли маленьком коттедже жил один из строителей маяка? Хотя тогда этот дом, наверное, был еще меньше, чем сейчас. Кто-то из последних владельцев пристроил каменный флигель, где теперь находилась ее светлая и просторная мастерская. В самом же доме было две комнаты на первом этаже и две на втором.

Она поднялась на полукруглое крылечко маяка, толкнула дверь и услышала торжествующий вопль Рона Форрестера:

– Шах и мат!

– Ты жульничал! – запротестовал Каллен, как делал каждый раз, когда Рон его обыгрывал.

Иди направилась к прилавку, слушая их привычную перепалку.

– Привет, Каллен, привет, Рон, – сказала она, проходя мимо шахматного столика. – Варвары у ворот?

– А вот и нет! – заявил Рон. – Атака язычников отражена! В стране снова мир.

– Мир, установленный нечестным путем, миром не является, – возразил Каллен. – Требую реванша!

– Ну, попробуй, – ответил ему Рон.

Они принялись расставлять фигуры для новой партии, а Иди подошла к прилавку и улыбнулась Рэйчел.

– Прости, что так долго. – Она поставила коробку на прилавок. – Дел невпроворот.

– Спасибо, что напечатала. – Рэйчел открыла коробку и вынула стопку открыток. – Старые почти закончились. Хочешь кофе?

– Спасибо, не откажусь. А это кто?.. – спросила она, заглядывая за спину Рэйчел.

На полу у печи сидела совсем юная девушка. Она была в промокшем насквозь старом красном свитере и грязных джинсах, мокрые волосы спутались. У печки сохли старые кроссовки, рядом лежали дырявые носки. В одной руке девушка держала чашку горячего кофе, а на полу возле потрепанного рюкзака стояла тарелка с тостами. Положив голову ей на колени, Буковски с обожанием смотрел на нее, а она гладила его лохматую голову.

– Ее зовут Джилли, – шепнула Рэйчел, протягивая Иди чашку. – Она искала место, где можно обсохнуть и переждать дождь.

– Хм-м… – Иди нахмурилась.

Рэйчел бросила на нее взгляд и принялась расставлять открытки на вращающейся стойке.

– В чем дело?

– Осторожнее с ней, – сказала Иди. – Джин из супермаркета вчера рассказывала про какую-то подозрительную девицу. Та терлась в магазине и, видимо, хотела что-то украсть. Спорим, это она?

– Иди, – с мягким укором проговорила Рэйчел.

– Что?

Не успела Рэйчел ответить, как рядом с Иди выросла громадная фигура. Иди не пришлось даже смотреть – она сразу поняла, кто это, и, нахмурившись, обернулась. Эзра Джонс держал в руке стопку дурацких исторических любовных романов – единственные книги, которыми он интересовался.

– Ты! – выпалила она. – Есть разговор!

– Неужели, – произнес Эзра спокойным и терпеливым тоном, который приводил Иди в бешенство. – Скажи мне, Иди, что на этот раз я сделал не так?

– Ты ничего не сделал, – огрызнулась она, – а вот твоя чертова коза всего полчаса назад вломилась в мой сад и опять топтала цветы!

– А ты калитку заперла? – Эзра выложил книги на прилавок, чтобы Рэйчел могла посчитать, сколько он должен.

– Конечно, заперла!

– Козы умные и упрямые. Наверняка она догадалась, что можно открыть калитку, если она не заперта.

– Я заперла калитку.

Эзра продолжал смотрел на нее.

– Значит, коза научилась летать.

– Не смешно.

– Я и не смеюсь. Калитка запирается с твоей стороны, Иди, я…

– Я тебя предупреждала…

– Тише, тише, – проговорила Рэйчел. – А ну успокойтесь. У нас гость.

Иди раздраженно покосилась на сидевшую на полу девушку, но та была слишком увлечена тостом и собакой и не заметила ссору за прилавком.

– И я не о Джилли, – продолжала Рэйчел, не повышая голос, – а о госте, который сидит наверху и пытается спокойно писать книгу.

Взгляд Иди скользнул наверх, к балкону, но снизу стулья для чтения были не видны.

– Тот самый журналист, который приехал сюда писать мемуары? Тоби Холлингвуд? Он раньше работал в «Таймс», был иностранным корреспондентом. В прошлом году нарвался на пулю в Йемене. Повредил ногу, с тех пор не работает. И как он тебе?

Рэйчел покачала головой, хотя в глазах промелькнула лукавая искорка.

– Не город, а настоящий кошмар.

– Что?

– Рэйчел хотела сказать, что Ньютон-Данбар – фабрика сплетен, вот что, – ответил Эзра. – А ее лучшая подруга – директор этой фабрики.

– Ах ты…

– Эзра, – предостерегающе проговорила Рэйчел.

Иди решила, что с нее хватит. Она-то думала, поход в книжный поможет отвлечься, но разозлилась еще сильнее. И все из-за соседа-идиота. Она отошла от прилавка.

– Пожалуй, пойду. В отличие от некоторых у меня полно работы.

– Ты кофе не допила! – попыталась остановить ее Рэйчел.

– Завтра заскочу. Надеюсь, завтра публика