Каллен и слышать не желал о переустройстве маяка. В последний раз он делал в башне ремонт шестьдесят лет назад, когда переехал сюда, и даже тогда почти ничего не изменил в комнате-пещере, где теперь хранились его любимые книги. Любовь к печатному слову досталась ему по наследству: генетическая предрасположенность передавалась из поколения в поколение – в отличие от капитала, необходимого для поддержания порядка в таком необычном книгохранилище.

Каллен внес в интерьер маяка всего два изменения: добавил крошечный туалет на первом этаже и полукруглый прилавок посреди нижней комнаты. Под прилавком имелось множество ящичков и полочек, где хранились всякие вещи, нужные и не очень: кассовый аппарат, ворох чеков и счетов, ноутбук, такой же старый (в пересчете на компьютерные годы), как сам маяк, чайник, все для приготовления чая и кофе, тостер, хлебница и подставка для торта со стеклянной крышкой-полусферой.

За прилавком находилась дровяная печка, которую в здании с толстыми каменными стенами приходилось топить круглый год. Стены построили такими, чтобы они могли противостоять волнам Северного моря, хотя рядом текла лишь река, да и то в миле отсюда, а море находилось так далеко, что его можно было и вовсе не учитывать. Рэйчел была бы рада близкому соседству печки, если бы Буковски не любил лежать как можно ближе к огню. В течение рабочего дня Рэйчел постоянно об него спотыкалась и несколько раз чуть не упала. Писателю, в честь которого назвали колли, это бы понравилось.

Она разожгла печь и услышала звук, с которым большой ключ поворачивался в замке. Рэйчел подняла голову и увидела, как открылась арочная дверь маяка. Отложила спички, перешагнула через невидимую собаку, обогнула два кресла и стоявший у прилавка маленький столик с шахматной доской и поспешила к двери. Взглянула на часы: было почти восемь тридцать.

В проеме возникла сутулая седовласая фигура Каллена Макдональда. За его спиной из темноты, словно нарисованный темно-синими чернилами, проступал ненастный день. Поднялся ветер, ветви деревьев на дальнем склоне холма хлестали небо.

– Почему ты так рано? – спросила Рэйчел и взяла плетеную корзину, висевшую у него на руке. – Я думала, ты хотел подольше поспать.

– Я и поспал, – весело отвечал ее работодатель и владелец маяка, стряхивая дождевые капли с тонких седых волос. – Встал не в шесть, а в шесть тридцать.

Рэйчел вернулась к прилавку. Корзина, накрытая белоснежным полотенцем, источала аромат жженого сахара и сливочного масла, напоминая о сказках про девочек в красных головных уборах и хитрых волках.

Каллен сел в кресло, обитое оливково-зеленым бархатом, с примятой желтой подушкой и протертыми подлокотниками. Откуда ни возьмись явился Юстас, запрыгнул старику на колени, покружился, свернулся калачиком и замурлыкал, довольный исполненным ритуалом.

– Песочное печенье, – сказал Каллен, когда Рэйчел открыла корзинку. – Сегодня решил испечь что-нибудь попроще.

Рэйчел улыбнулась, подняла стеклянный купол на подставке для торта и принялась перекладывать туда печенье.

– Значит, освоил духовку?

– Почти, – ответил Каллен, – хотя так и не понял, зачем столько рычажков и кнопок на приборе для готовки. Эта плита похожа на космический корабль, способный долететь до Марса и обратно без экипажа.

Закончив перекладывать печенье, Рэйчел принялась готовить кофе с тостами к завтраку – еще одна часть их утреннего ритуала. Когда она впервые приехала в Ньютон-Данбар, Каллен еще жил в башне. Но он уже разменял восьмой десяток и понимал, что жить на маяке – безумная прихоть. Стало ясно, что Каллен больше не может подниматься и спускаться по лестнице, и он переселился в маленькую сторожку неподалеку. Она пустовала много лет и была частью того, что осталось от его родового поместья. Средств на капитальный ремонт у него не было, но он и не хотел ничего менять внутри домика и согласился только на новую кухню и ванную.

– В городке приезжий, – сообщил Каллен через несколько минут, жуя горячий тост с маслом. – Эзра в «Бешеном гусе» вчера сказал.

– Надеюсь, ты не слишком много пил? – тихо спросила Рэйчел, проверяя кассу. – Не забывай, что сказал врач.

– Вчера был пирог, – проговорил Каллен, уклоняясь от ответа. – В общем, этот малый интересуется маяком. Поэтому и приехал в Ньютон-Данбар. Он пишет книгу.

По плечам Рэйчел вдруг пробежал холодок, и она, нахмурившись, взглянула на Каллена.

– О маяке? О нас?

Каллен доел тост.

– Это вряд ли. О чем тут писать?

Ей все же стало не по себе. Страх скользнул в грудь и камнем лег на сердце.

– Ты его видел? Он был вчера в «Гусе»?

– Нет, Эзра слышал от Рона, а тот слышал от Стэна, а тот – от Доры Маккриди, которая выходила из дома Фэзерли, который стоит по соседству с коттеджем, где поселился этот тип, и она уже успела его купить, хотя его всего день как выставили на продажу. И это уже третий дом, который она в этом году купила. Видимо, решила скупить весь город. Так вот, этот парень подъехал к дому и начал выгружать коробки. Они с Дорой мило поболтали.

– Хм-м, – ответила Рэйчел, пытаясь запустить допотопный ноутбук. – Что ж, жаль его, кем бы он ни был. Если Дора Маккриди запустила в него когти, ему несдобровать.

Каллен зашелся каркающим смехом. Когда Рэйчел впервые услышала, как он смеется, то не выдержала и тоже расхохоталась, хотя до того, как в ее жизни появился книжный на маяке, не смеялась уже давно. И сейчас она невольно улыбнулась.

– А может, это и хорошо? – сказал Каллен. – Писатель наверняка захочет купить книги. Нам не помешает новый постоянный клиент, пусть даже и на время.

– Это точно, – согласилась Рэйчел.

Покупатели действительно были им нужны. Хотя маяк считался туристической достопримечательностью, а редкие завсегдатаи захаживали к ним с завидной регулярностью, книжный магазинчик на маяке приносил прибыль, мягко говоря, нерегулярно. Маяк принадлежал Каллену, зарплата у Рэйчел была маленькая, так как за проживание в башне она не платила. Но деньги на расходы все равно были нужны, а случались дни, когда удавалось продать лишь несколько открыток – копии изящных линогравюр Иди Странг, изображавших маяк.

Рэйчел была бы рада, если бы сюда вообще не приезжали новенькие, особенно те, кто хотел сделать их городок более известным, – Дора Маккриди часто жаловалась, что Ньютон-Данбару не хватает рекламы. Однако по счетам тоже надо было платить.

Тоби искал руины несколько часов, но не нашел их, даже когда солнце взошло. Вселенная умела стирать приметы трагедии, не оставляя видимых следов, и почему-то