грехах против нашей пары. Гектор избил меня за это до полусмерти, и я был благодарен ему за справедливое наказание. Я потрачу свою жизнь на то, чтобы загладить вину перед Лютиком, и буду любить ее всем, что у меня есть.

При упоминании им Гектора я зарыдала сильнее.

— Прекратите, вы двое, — сказал Зак опустошенным голосом. — Мы потеряли одного из нас. Но препирательства и перебранки — это не способ справиться с горем. Вы только еще больше расстраиваете моего Бутончика.

Их горе было таким же тяжелым и черным, как и мое. Когда-то Полубоги веками сражались за территории, но они сблизились, как кровные братья, когда все они выбрали меня своей парой.

Я перевела затуманенный взгляд на Акселя. Из всех Полубогов у Акселя был наихудший характер, и он изо всех сил старался обуздать его. Со мной он уже был самым нежным, лучшей версией себя.

Когда я потеряла Гектора, во мне не было света, кроме бесконечной холодной тьмы. Но осознание того, что я причиняю боль другим своим парам, будучи эмоционально недоступной для них, только заставляло мое унылое сердце обливаться кровью еще сильнее.

— Я люблю вас так же сильно, как люблю его, — сказала я, слезы текли из моих горящих глаз, как из крана. — Я не хотела бы жить, если кто-то из вас тоже погибнет.

— Я знаю, как это больно, Бутончик, — сказал Зак. — Но тебе нужно продолжать идти вперед, как и нам, ради тебя. Мы живем друг для друга. Ты не одна переносишь боль. Он был нашим братом, и он спас меня. Если бы я мог, я бы с радостью занял его место, чтобы он мог быть с тобой.

Я прижала пальцы к его губам.

— Как ты мог подумать, что я предпочла бы, чтобы ты умер вместо него? Вы все дороги моей душе. У меня просто нет сил жить дальше, поскольку одного из вас больше нет…

— Положись на нас, — сказал Пакстон. — Черпай силу у нас. Бери все, что тебе нужно.

Аксель наклонился ко мне, прижавшись лбом к моему.

— Прости, детка. Мы любим тебя больше всего на свете, больше, чем самих себя. Дай нам шанс и положись на нас.

Я кивнула, плача.

Зак перекатил меня на свое большое, сильное тело, так что я больше не скрючивалась на холодном камне. Я прижалась к нему, когда Аксель прижался к моей спине. Пакстон придвинулся ближе, чтобы полуобнять меня, хотя его внимательные, жесткие глаза не отрывались от наших врагов в другом углу.

Пока мы утешали друг друга, я смутно слышала, как Бог Войны насмехался. Я не обращала на него внимания. Он мог быть могущественным Богом, но он был нелюбимым и нежеланным.

Я была любимой, желанной и лелеемой.

Однако черный ледник сковал мое сердце. Если я не хотела, чтобы то же самое случилось с остальными моими сужеными, мне нужно было пробиться сквозь слои темного, затвердевшего льда.

И я опиралась на своих парней и заимствовала их свет и огонь.

Глава 3

__________________

Монстры рыскали снаружи, осаждая пещеру. Все больше и больше их запрыгивало на крышу, топая и воя, действуя нам на нервы.

Измученная разбитым сердцем и окутанная теплом и надежностью моих избранников, я погрузилась в мучительный, неглубокий сон.

Голод терзал мой желудок, несколько раз я просыпалась, только чтобы обнаружить, что в горле пересохло. Я была потомком архангела и Титана. Меня не должна была беспокоить нехватка еды и воды, но я была здесь, слабее, чем когда-либо.

Глядя на потрескавшиеся губы моих пар, я знала, что они были так же голодны и хотели пить, как и я. Я не могла вспомнить, когда мы в последний раз ели.

— Я заступлю на следующую вахту, — сказала я.

— Тебе никогда не понадобится… — Пакстон замер, уставившись на меня. Почему то не на Люцифера и Ареса, хотя ни один из них не спал, несмотря на усталость. Пакстон уставился на вход в пещеру, его лицо было бледным, как будто он увидел привидение.

Я проследила за его взглядом. Огромный мужчина, покрытый кровью с головы до ног, появился у входа в пещеру. Монстры снаружи зарычали, но никто не напал на него. Одна большая рука сжимала длинный меч, в то время как в другой он держал маленького зажаренного зверька и старый бурдюк с водой.

У меня отвисла челюсть. Он ухмыльнулся мне, больше похожий на демона, чем на моего любимого Полубога Смерти. Несмотря на это, я узнала бы своего Гектора в любом уголке Вселенной.

Неважно, как он выглядел, он был моим.

Я взвизгнула от радости, спрыгнула с теплой груди Зака и бросилась к Гектору.

Он вошел, как будто пещера принадлежала ему, бросил жареного зверя и бурдюк с водой другим моим парам. Аксель поймал мясо, а Пакстон воду.

Гектор раскрыл объятия.

— Ягненок, иди сюда.

Я бросилась к нему с горячими слезами на глазах. Я никогда не была так счастлива, что меня называют Ягненком.

— Любовь моя, любовь моя! — Я плакала. — Я думала, что потеряла тебя.

Я прижала его к себе, целуя с такой силой, что остались синяки, несмотря на то, что кровь монстров окрасила его лицо и сделала его самым крутым монстром. Он поцеловал меня в ответ с отчаянием тонущего человека.

И вот так во мне ожила похоть, разгораясь по венам.

Мне нужно было жестоко трахнуть его, чтобы убедиться, что он настоящий. Мне нужно было, чтобы его член был глубоко внутри меня, наполняя и растягивая меня, чтобы убедиться, что он действительно вернулся.

Собрав последнюю каплю своей воли, я оторвала свои губы от его, хотя мне хотелось целовать его до скончания века. Но при данных обстоятельствах, если бы мы продолжали, мы бы не смогли остановиться. И это было неподходящее место или время, чтобы трахать кого-либо из моих возлюбленных.

Необузданная потребность и желание светились в сапфировых глазах Гектора, которые хранили тайну галактик, даже несмотря на то,