***

- Кто же вас так, хлопчики?

Трясущиеся ладони утёрли взмокшее лицо странника. Он ненадолго закрыл глаза, не желая повторно смотреть на то, что видел лишь мельком. Не смотря на пережитое за долгие годы, сложившиеся уже в несколько отмерянных человеку сроков, не смотря на пролитые им реки крови и беспощадность к врагам, бывалый рубака был потрясён увиденным. Быть может, сказалось время странствий, или на излишнюю эмоциональность повлиял полученный с укусом змеи дар, но путники понадобилось время, чтобы прийти в себя и вновь взглянуть на лесную прогалину, сплошь усеянную изрубленными телами совсем ещё юных отроков и бывалых воев.

Волчица завыла, зовя далёкую стаю. Путник шикнул на неё, но впервые в жизни, зверь не обратил внимания на приказ человека. Ответный вой раздался гораздо ближе, чем ожидал старик.

- Что же вы, голубчики?

Путник неспешно обходил расчленённые тела воинов, аккуратно ступая по почерневшей от крови траве, но ему чудилось, что он идёт мимо изрубленных чуров разоренного капища, столь велико было меж ними сходство. От увиденного кровь стыла в жилах. Неуёмная жажда мести вскипала в груди. Странник понимал, что у сотворённого тут и разорением капища есть связь – оба деяния совершили одни и те же люди.

Волчица вновь протяжно завыла.

Ей ответили сразу - бегущие на зов волки были неподалёку.

Глядя на изрубленные тела, разбросанные по траве внутренности, отрубленные конечности и отделённые от тел головы, путник не сразу спохватился, что примеряет себе под руку оружие павших. Нет, волки его не тронут – в этом старик был полностью уверен. Оружие может пригодиться для другого – кто бы ни был той татью, что сотворила подобное, супротив них с посохом не пойдёшь. А использовать против лиходея ворожбу, значит подарить супостату слишком лёгкую смерть, тогда как выщербленный клинок будет убивать долго и мучительно, а чары понадобиться, чтобы не дать супостатам быстро уйти дорогой предков.

- Вы все сдохните в муках!

С этими словами старик резко приподнял посох и тут же вонзил его в землю, представляя, как пронзает копьём убийц и осквернителей, учинившую разорение капища и истребившую отряд гридней. Подтверждая собственную догадку, он кивнул головой - судя по снаряжению, это были воины княжеской дружины. Но что они забыли в этой глухомани? До трактов, по которым проходил маршрут полюдья, отсюда было очень и очень далеко.

Он обошёл место побоища, стараясь не наступить на останки павших воинов, после чего собрался вернуться к волчице, которая продолжала зазывать стаю, да пожурить её за неповиновение, но сделав пару шагов замер, как в копанный. Старик прислушался – не показалось ли? Ветер, шуршащий оставшимися на деревьях листьями, прошептал, что ему послышалось. Запах разложения гнал прочь с поляны, но путник был непреклонен и дождался, когда едва различимый стон раздался вновь.

Не теряя времени, странник вонзил посох в землю и припал на колени, пытаясь понять, кто сумел выжить в случившейся мясорубке. Но мгновение сменялось мгновением, а стон не повторился. Неужели послышалось? Старик тряхнул седыми патлами, собираясь подняться, но тут же вздрогнул, от чёткого:

- Пи-ить…

Голос звучал из-под нагромождения тел. Не теряя времени, странник ухватился за изорванную кольчугу тела, лежащего наверху груды трупов. С первой попытки поднять кряжистого гридня не получилось, да, к тому же, измазанная в крови кольчуга предательски выскользнула из пальцев. Повторно ухватившись за скользкие кольца, старик на этот раз не пытался поднять, а потянул на себя, стаскивая тушу, под которой лежало нижняя половина чьего то туловища. Ещё ниже находился стонущий воин, не выпустивший из руки окровавленный меч. Под ним были и другие тела, но старика они не интересовали.

С неимоверным трудом вытащив выжившего гридня на свободное пространство, странник утёр окровавленной рукой выступившие на лбу испарины, затем натужно выдохнул, и, глядя в щелочки век, из-за которых на него пристально осмотрели очи, сел на потемневшую траву.

- Пи…

Положив котомку на колени, старик поспешно развязал узелок, выудил из сумы кожаную флягу, которую поутру наполнил родниковой водой, столь холодной, что один глоток сводил скулы. Приложив флягу к губам израненного воя, странник приподнял вихрастую голову незнакомца, желая помочь напиться. Стоило первым каплям родниковой воды коснуться рассохшихся губ, раненный со свистом втянул в себя воздух и надрывно закашлял, выплёскивая живительную влагу вместе с кровяными сгустками.

- Ах ты! – путник сжал кулак, но тут же одёрнул себя, мысленно коря за поспешную горячесть. Конечно, вода была ценна, но жизнь воина куда важнее, по крайней мере до того момента, когда тот успеет поведать о случившейся бойне.

- Пи… пи-ить…

Раненый вцепился мёртвой хваткой в крепкую руку старика. В его распахнутых глазах уже не было мольбы, в них ворочалась голодная бездна, требующая утолить совсем иную жажду. Но путник смотрел не на искажённое муками лицо незнакомца. Его взгляд был прикован к обнажённому плечу ратника, на котором красовался выжженный рисунок волчьей лапы. У старика была точно такая же, но медвежья. Вот значит, какой отряд полёг в лесной глуши. Но кто в таком случае сумел не то, чтобы одолеть их, а вообще посмел бросить вызов?

Плотно сжав губы, путник поднял взгляд и встретился с ярко жёлтыми глазами волчицы, вой которой прекратился довольно давно и больше не повторялся. Зверь смотрел пристально с пониманием, будто ведал о том, что просить израненный человек.

- Подойди, - старик поманил спутницу рукой.

Та покорно подбежала к нему и склонила голову, будто винясь за недавнее непослушание. Проведя свободной рукой по