Шрифт:
Закладка:
Повторяя и повторяя повороты, через некоторое время мы снова оказались у серой стены. На вершине которой уже начинали зеленеть берёзки. Строенья теперь встречались все больше белые, временных и просто «деревянных» больше не было видно. И мостовая стала заметно лучше.
Люди смотрели.
Кое-кто уже сличал мой профиль с портретом на ближайшей стене.
Я расправил плечи. Шире. Ещё шире.
Впереди показалась ещё одна группа в плащах. Много женщин. Чумазые дети. Мальчишка в драной куртке, посмеиваясь чему-то своему, попытался повторить мою походку.
Я поднял подбородок. Глянул в профиль.
«Эти… сапоги! К ястребу выброшу их, как только представится возможность!»
Из лавки, со стеклянной большой витриной, вышла девушка (из обеспеченной семьи, судя по ткани юбки). Посмотрела на меня, невольно улыбнулась.
Я чуть споткнулся. Узел из лоскутов рубашки, что защитил от солнца во время сидения на крыше, сполз на глаза. Пришлось его поправить.
— Зелень! — с хрипотцой в надтреснутом голосе сообщила торговка. — Свеж-ая зелень!.. Молодо-й человек.
— НЕ-ЕТ! Не надо!
Рано посидевшая женщина опустилась на свой старый ящик, привычно избавилась от сора на подоле. Она поправила перегородку так, чтобы тень прикрывала как можно больше ее простого товара.
— Вот и хорошо, — мне в спину… — просто замечательно.
Шаги чеканили по мостовой.
Я думал. Носок зацепился, и жёсткое голенище ощутимо прошлось по коже.
— Чем?.. Когда Я заслужил такое?.. — Медальон жёг кожу. — Да чем? Мог я разве сделать что-нибудь… «такое»?
«Без чьей-то поддержки я Сам познакомился на вечерах с нужными людьми. Приобрёл приличное платье… Ведь при дворе без этого было никак нельзя. И… что?.. Это всё было… зря?»
Рукавов больше не было, и на коже рук были хорошо заметны зеленоватые разводы. Неуместная полоса загара. Кисти и предплечья как будто были залиты бронзой, а дальше шла белая, мягкая кожа.
Панталоны ещё были на месте, но мне всё равно казалось, что я совершенно гол.
В незнакомом месте и без денег.
И без приличных панталон.
От сапогов различимо тянуло.
Сотни! Тысячи швен золотом значилось за Целестиной, а я в… ***?
— Госп… Господин!.. Подо-ждите…
Несколько скорых шагов. Я стал. И выдохнул. Обернулся.
Почему-то мой провожатый совсем отстал. Шлем его уже едва-едва маячил среди прохожих, и лица видно не было. «Как странно». Пальцы мои помимо воли, коснулись тёплого металла медальона.
Рядовой едва не столкнулся с водоносом. Из вёдер чуть плескануло, и бок парня тут же промок. Простой сапог стал издавать скрипучий, чавкающий звук.
«Которые с псами… совсем в другой форме были… Или в похожей?»
Дождавшись, я наградил рыжеватого провожатого улыбкой.
Он радостно выдохнул в ответ:
— Как же вы… смешно ходите.
— А у Вас!.. — Голос надломился.
Я сам не ожидал, сглотнул и поморщился.
Взгляд скоро пробежался по озирающимся прохожим:
— А у Вас в Заливе так принято? Собаками гостей травить?
Мальчишка явно не понял. Глаза его округлились, а загорелое лицо, в веснушках, начало вытягиваться.
— Я понимаю, — пытаясь не сорваться, — всё можно оправдать. Опасный тролл обосновался у ворот. Тут не до манер, но… У всего должна быть мера!
— Простите…
— Или вы не в курсе? Под воротами Вашими обосновалась шайка, а стража и не в курсе⁈ И ничего не делает?
— Этой ночью, — повторил юнец. — Нам утром ничего не говорили. Господин…
Он не произнёс, а прожевал эти слова с южным губным в.
Я моргнул. Огляделся: заливцы уже начали собираться. Людям определённо было скучно, и бесплатное зрелище не могло их не радовать.
— И чем закончилось?
Я моргнул.
Лениво ожидающий клиентов, точильщик смачно сплюнул. Пару раз он ударил трубкой о край большого камня. Понемногу, вокруг нас росла толпа.
— Чем закончилось? — Я нащупал медальон. И дёрнул. Заговоренная цепочка резанула кожу. — Увы, но так как это дело двора, я не могу Тебе сказать. — Я моргнул. — Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА РАСКРЫВАТЬ ДЕТАЛИ.
Парень кивнул.
Он хотел поправить съехавший ремень. Но замер:
— Этого не может быть!.. У нас ведь псарню ещё прошлой зимою закрыли. Говорят, что дорого.
— Понимаю.
— Я всё передам капитану! Мы со всем разберёмся очень быстро! Сэр Рыцарь!
— Да.
Зевак становилось всё больше. Они уже начали образовывать «ряды».
Кто-то неподалёку вторил: «Тролл! Тролл!»
Я сглотнул.
— Замеча-ательно, — усмехнулся кто-то.
Прямо над ухом.
Протяжно и с намёком.
Плечо непроизвольно дернулось, но… я помедлил. Признаюсь, я уже боялся оборачиваться. Мужчина стоял позади. Лет тридцати — тридцати пяти. Подтянутый, одетый по-деловому и очень стройный. С подбородком выбритым, но всё равно заметно тёмным.
Неизвестный посмотрел на мой мягкий живот. На обрывки панталон и полосы… Он вроде бы понюхал воздух.
— Сэр Гонорат Мизен? — произнёс он в нос. — Вы должны были явиться ещё на прошлой неделе. (Мужчина скоро оценил количество зевак). А впрочем… Я попрошу вас, сэр.
Мелкая дрожь в коленях. Нервы, должно быть.
Стражник у моего плеча заметно подтянулся. Целая толпа наблюдала за каждым его движеньем. Прислушивалась.
— ДА УЖ ПРОЙДЁМТЕ! — Так громко, что даже в горле запершело. Солнце пекло, и пот катился по спине градом. — Долго же Мне пришлось вас ждать!
Субъект застыл. Подняв подбородок, он зачем-то вцепился в книгу, которую держал подмышкой.
Не без намёка, я ухватил противника за золотую пуговку:
— Что вы можете сказать?… Как вас простите?
— Вэлиэнт Вивар! Первый секретарь баронета Элоя Залива, безраздельного владельца этих земель и пожизненного члена королевской курии!
Мужчина выдал это распрямившись. Чётко и быстро. С интонацией, с которой прилежный ученик выдаёт очень, очень хорошо заученный урок.
Я моргнул:
— Пройдёмте!
Первый секретарь стал медленно краснеть:
— Понимаете, господин Элой считает, что…
— Что Вы имеете в виду⁈
Секретарь изменился в лице.
Он поглядел на толпу. На мой портрет на ближайшей стене, к которому некто пририсовал усы.
— Понимаете… нам сюда, — указал он на ближайший дом.
Заминка.
Я чётко видел впереди старый замок (с парой башен и рядом замочных скважин), знал, что идти до него осталось недолго… однако мужчина указывал на самый обыкновенный частный дом. Сложенный из камней цвета песка. С чуть нависающим, стоящим на балках вторым этажом и ухоженным лазурным цветником перед входом. Обычный дом с масляным фонарём, закреплённым над
