— А я и не против, — Фрося улыбнулась еще шире и незаметно придвинулась поближе к Борису.

Проворно настроив инструмент, Борис длинными пальцами коснулся струн и заиграл первую песню. После первой сразу пошла вторая, третья и четвертая.

Борис пел громко и с душой. Его бархатный голос мелодично разливался на припевах и снова включался в ритм в куплетах. Он прекрасно чувствовал и ритм, и темп, и настроение каждой песни. Боря и Финни с горящими глазами подпевали ему. Видно было, что им по душе это развлечение. Фрося цедила персиковый сок и не могла оторвать взгляда от Бориса. Сейчас, взяв в руки гитару, он словно оказался в своей стихии. Вот он блаженно прикрыл глаза, словно не замечая ничего вокруг и полностью растворяясь в музыке. Его лицо как будто помолодело лет на десять, а его пение брало за самое сердце. Фрося невольно представила себе, как эти ловкие длинные пальцы скользят по ее шее и ритмичным движением спускаются все ниже и ниже.

Закончив играть очередную мелодию, Борис смахнул пот со лба и отставил от себя инструмент.

— Все, перерыв. Дальше кто-нибудь другой, — с улыбкой выдохнул он.

— Ну я могу, — весело вклинился Боря. Он притянул инструмент к себе и неуверенно начал наигрывать «Кузнечика». Борис не выдержал и весело усмехнулся.

— Ладно, — Борис ловким движением встал со своего места. — Мы же с Фросей тебе еще котлет принесли. Знали, что ты на стол одни орешки подашь.

Финни расхохотался.

— А ты уже хорошо меня знаешь!

— А то! Я пойду, приготовлю нам основное блюдо.

Фрося решительно собралась идти на кухню с ним, но Борис нежно усадил ее обратно на диван.

— Фрось, ну дай мне, наконец, поухаживать за тобой, — смущенно пошутил он, и Фрося послушно вернулась на свое место. Когда Борис скрылся за дверью, Фрося отвела взгляд на его пустующее место и грустно вздохнула.

Финни еще раз наполнил бокалы. Осушив их, мужчины принялись закусывать. Бабушка Финни все так же безразлично пялилась в телевизор.

— А ты давно знаешь Бориса? — дружелюбно поинтересовался Боря, отправляя в рот горсть арахиса.

— Да нет. С того самого концерта. Но я раньше никогда не слышала, как он чудесно поет.

— Да-а, — Боря улыбнулся. — Борька у нас тот еще кот, конечно!

— Кот? В смысле?

Повисла неловкая пауза, и Финни бросил в сторону Бори злой взгляд. Глаза Бори забегали.

— Ну… в смысле, домашний такой же. Любит дома посидеть, в узком кругу друзей, телек посмотреть, на гитарке поиграть…

— А вот и главное блюдо вечера! — Борис с большой тарелкой в руках торжественно вошел в комнату. Все присутствующие сразу почувствовали манящий запах жареного мяса. Борис услужливо разложил котлеты каждому на тарелку и вернулся на свое место.

— Все просто обязаны попробовать по котлетке и похвалить мои кулинарные навыки!

— Ну все, теперь он весь вечер будет хвастаться! — усмехнулся Финни.

— Ой, ну не без оснований! Скажи им, Фрось! — Борис развернулся к ней.

— Конечно. Все очень вкусно, — улыбнулась она, разламывая вилкой котлету.

После ужина они еще смотрели телевизор, пели песни, пили чай с ягодным пирогом, обсуждали времена и политику. Валентина Борисовна лежала лицом к собравшимся.

Финни наконец взял в руки гитару и с серьезным лицом коснулся струн. Его друзья сразу же приумолкли. Финни прикрыл глаза и в благовейной тишине неспешно сыграл пару аккордов.

— Это моя любимая песня, — пояснил он Фросе, открыв глаза. — Единственная, которую мне захотелось самому выучить.

— И Финни почти никогда ее не поет, — весело прошептал ей на ухо Борис. — Просто сегодня у нас праздник!

Финни кивнул, снова коснулся струн и полилась мелодия. Он немножко сбивался, но выходило все равно очень душевно. За окном давно стемнело, и вся комната опустилась в полумрак. В воздухе витал запах ягод. Боря с довольной улыбкой поджал под себя ноги. Даже бабушка Финни, казалось, немножко заулыбалась.

— Я под дождем шел, а навстречу мне ты

Запутались наши зонты.

Мы не встречались лет пятнадцать с тобой

И все же это точно ты…

Голос у Финни дрожал на повышающихся нотах, но Фрося все равно почувствовала, как от его песни по ее телу, как и по всей комнате, расползалось какое-то тепло. Она утерла нос и мечтательно улыбнулась. Все-таки хорошо, что она поехала с Борисом. Эти люди, которые каких-то пару часов назад ее напрягали, сейчас казались ей родными. Даже бабушка Финни. Приятная атмосфера вечера расслабляла и убаюкивала. Словно в сказке, за окном зажглись фонари, освещающие кружащиеся хлопья снега.

Большая рука Бориса придвинулась к Фросе, и его мизинец робко коснулся ее пальца. Фрося вся напряглась, явственно почувствовав шевеление бабочек в животе. Она затаила дыхание, и рука Бориса тоже остановилась, едва соприкасаясь с ней. Боясь шелохнуться, она бросила незаметный взгляд на Бориса. Тот как ни в чем не бывало наблюдал за игрой Финни, но его поза выражала волнение и пальцы так и не отодвинулись от Фросиных. Не спешила убирать свои и Фрося.

Аккуратно она слегка придвинула руку к ладони Бориса. Он тут же откликнулся ей соответствующим движением навстречу. Теперь его ладонь лежала поверх ее руки. Галантным движением он переплел свои пальцы с ее. При этом он все так же не отрывал взгляда от Финни. Все так же сказочно лилась песня.

Щеки Фроси вспыхнули румянцем, а в голове у нее вихрем пронеслись все воспоминания их знакомства с Борисом. А ведь она всегда знала, что это любовь! С того самого первого их вечера на концерте рядом с ним ее не покидало ощущение странной, неземной близости. Словно она нашла кого-то родного. Такое становится понятно с первых же слов: искра либо есть, либо ее нет. И она у них была, просто они сами испугались этого светлого чувства и потому не сразу доверились ему. Конечно, она всегда любила Бориса. Иначе ее бы так не задела его беседа с незнакомкой в том баре. И Борис так напрягался когда на нее обращали внимание другие мужчины потому, что страстно ее любил и боялся потерять. Но теперь все это в прошлом — все эти девушки, мужчины-музыканты, Егоры, Лизы. Теперь есть только Фрося и ее Борис. Два пугливых, ошпарившихся человека наконец нашли друг друга. Фрося как можно крепче сжала руку Бориса, и он моментально ответил ей тем же. Его губы дрогнули. Фрося еле сдерживалась, чтобы не завизжать. Ах, лишь бы это мгновение длилось вечно!

Музыка плавно стихла, но Борис не спешил разжимать руку.