Шрифт:
Закладка:
Незадолго до того, как они начали снижаться, Джейк проснулся, сонно заморгал.
– Долго я был в отключке?
– Пару часов. Мы почти на месте.
Широкая улыбка, которую он ей подарил, была отражением ее собственных чувств.
Они вышли из искусственной атмосферы салона и начали спускаться по трапу, жаркий воздух окутал их будоражащими экзотическими запахами: дым, плавящийся гудрон, растительная пряность тропической земли, все это так непохоже на английский воздух. Она остановилась и вдохнула поглубже. Будет ли и все остальное здесь настолько же другим? Хотелось бы надеяться.
Она сошла с последней металлической ступеньки и ступила на посадочную полосу. Впереди ряд бутылочных пальм с шелестящими на ветру листьями обрамлял вход в невысокий терминал. Несмотря на пятнадцатичасовой перелет, она ощущала удивительную бодрость. Еще час, максимум два – и они будут на месте. Она обернулась и подождала Джейка, который спускал по трапу чей-то чемодан на колесиках. Сойдя, он поставил чемодан перед пожилой женщиной, одетой в длинную узорчатую тунику и хиджаб. Женщина поблагодарила улыбкой, кивнула. В этом весь Джейк – всегда думает о других.
Виржини обняла его за талию, шепнула:
– Уже присмотрел себе другую?
Он надул щеки.
– У тебя появилась опасная соперница. – Он поцеловал ее в макушку, и они вместе последовали за женщиной и другими пассажирами через перрон к терминалу.
Когда такси остановилось в гавани, день уже клонился к концу. Официанты готовили ресторан под открытым небом для вечерних посетителей – расставляли пластиковые стулья, стелили скатерти, придавливали вилками и ложками стопки тончайших розовых салфеток. Не прерывая работы, они кивнули Виржини.
Джейк выгрузил из машины багаж.
– Пойду поищу водное такси до яхты, – сказал он, добавляя к груде на тротуаре последнюю сумку. – Подождешь здесь с вещами?
– Ладно. – Она достала из кошелька ринггиты. – Вот, держи. – Купюры, которые она получила в банкомате, были фиолетовыми, красными и оранжевыми, разноцветными, как из «Монополии». – Вдруг попросят заплатить вперед.
Он положил деньги в карман, поцеловал ее в щеку и ушел.
В гавани за рестораном теснились лодки. Деревянные лонгтейлы[13] возвращались с дневной рыбалки, нарушали покой громким тарахтением подвесных моторов. Виржини достала телефон, чтобы сделать снимок. Красно-синяя краска бликовала на солнце. Своими почти вертикальными бушпритами эти лонгтейлы напоминали тропические версии драккаров викингов, вернувшихся после морских грабежей, или каноэ других ранних мореходов – бесстрашных полинезийцев, что пускались в плавания за сотни тысяч миль, доверяя свою судьбу ветрам и звездам. Она мысленно отметила, что нужно написать шефу в музее – на самом деле бывшему шефу – и посоветовать, чтобы он пополнил коллекцию экспонатами на тему малазийских лонгтейлов. Она выложила снимок в соцсеть, чтобы ее брат, сестры и их друзья увидели его и поняли, что они добрались благополучно.
На флагштоке в дальнем конце пирса развевался малазийский флаг, одновременно знакомый и странный, он выглядел точь-в-точь как «звезды и полосы»[14], пока, резко хлопнув, не развернул желтый полумесяц и звезду в углу на синем фоне. Ветер принес озоновый запах океана, приправленный соляркой и рыбной вонью сетей, сохнущих на солнце, – гораздо более резкий, чем запахи, доносившиеся от воды возле их квартиры в Англии. За пирсом стояли на якоре около двадцати парусных яхт, развернутых береговым течением в сторону суши. Она оглядела залив, но с такого расстояния было трудно различить ту, что принадлежит им и станет их домом – первым общим домом – на весь следующий год, а может, и на два, которые они проведут в плавании. Сердце у нее забилось в предвкушении. Подумать только, в каких местах побывали эти суда, что видели их владельцы! Скоро ей с Джейком тоже будет что рассказать. Чем не идеальное начало семейной жизни?
Солнце палило беспощадно, и она присмотрела тень, отбрасываемую широким баньяном. Инжир-душитель – так его называют. Перетащив чемоданы под его раскидистую крону, она оглядела воздушные корни, вросшие в землю в поисках воды. Удивительно, как несокрушима природа, когда может удовлетворить свои элементарные потребности: пища, вода, свет.
Багаж уже покрылся слоем пыли. В этих четырех чемоданах умещалась вся их жизнь – новая жизнь. Пришлось потрудиться, чтобы разобрать квартиру по коробкам, но, глядя, как грузовик перевозчиков, едва заметно мигая поворотником в осеннем тумане, скрылся за углом, она почувствовала, что стала легче. Пожитки – странное слово для таких вещей, как кастрюли и сковородки, кресла, зимние ботинки, фотографии. Оно подразумевает, что все эти предметы составляют твою жизнь и без них ты неприкаянный, почти изгой. Но вещи – и даже люди – обременяют. Кроме Джейка. Им она никогда не будет тяготиться.
Подошел пестрый кот и потерся об ее ногу. Кот был взрослый, но крохотный, чуть больше котенка, и с обрезанным хвостом. Он мяукнул, и она нагнулась, чтобы почесать его за ушами, слыша голос Тома́: блохи, зараза, негигиенично. Она погладила его по голове, почесала под мордой. Кот пару раз ткнулся головой в ее ладонь и, потеряв интерес, отвлекся на горстку желтого риса, рассыпанного в траве.
Она подтолкнула несколько рисинок босоножкой:
– Вот, малыш, ешь.
Ее окликнули по имени, и она подняла голову. По тротуару шел Джейк, на солнце его волосы отливали медью.
– Хорошая новость. Нашел рыбака, который нас переправит.
Они подхватили чемоданы и направились на пристань, где ждал лонгтейл, у румпеля сидел на корточках рыбак. Джейк закинул чемоданы в лодку, Виржини залезла следом. Узкий корпус делал лонгтейл неустойчивым, под ее весом он угрожающе накренился, так что Виржини приземлилась на банку достаточно неуклюже, совсем не так, как рассчитывала. Не очень-то грациозно. Она смущенно взглянула на рыбака, но лицо со впалыми щеками осталось невозмутимым. Как только Джейк тоже спрыгнул в лодку, рыбак дернул шнур стартера, заводя дребезжащий мотор, и направил лодку в залив.
Ветер, вызванный движением, принес благословенное облегчение, осушил капельки пота на лбу, сдул влажные волосы с шеи. Старый рыбак в шортах и мешковатой футболке – возможно, ровесник ее отца, но костлявый, тогда как папа располнел от хорошей жизни – указал на одну из яхт в самом хвосте «стаи», и Джейк кивнул. Когда они подошли ближе, Виржини узнала парусный чехол, но яхта выглядела более обветшалой, чем в последний раз, когда она ее видела, – темно-синее название, «Затерянный горизонт», выцвело до оттенка вареной джинсы, а ватерлинию облепили мохнатые водоросли. Она мысленно встряхнулась. На самом деле все это неважно, всего лишь косметика. Не нужно зацикливаться на мелочах, главное –
