Шрифт:
Закладка:
Я развернул одно из платьев – необычный наряд для военного судна, зато, в отличие от футболки, хоть немного прикроет ей ноги. Я протянул платье Виржини:
– Возьмите. Я привез его с вашей лодки.
Она снова насторожилась.
– Капитан Тенгку, я уже сказала вам, что «Санта-Мария» не моя лодка.
– Значит, вашего мужа.
– И не его тоже.
– То есть вы ее угнали?
Я сказал это в шутку, чтобы Виржини немного расслабилась, но она отшатнулась. Фотография все еще была у нее в руках, и она потерла пальцем пятнышко на серебряной рамке.
– Джейк был в воде.
За моей спиной встали Мария, Адам и Фара.
– Где? На Амаранте?
Она кивнула, стиснув рамку.
– И он ударился головой?
Снова кивок. Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки.
– Как?
– Точно не знаю.
– О корпус? О руль?
Молчание.
– О скалы?
На ее скулах заиграли желваки.
– Кажется, о гребной винт.
Если это был гребной винт, ему невероятно повезло, что он остался жив. И ему следовало быть осторожнее. А я-то принял их за профессионалов, но я своими глазами видел, как она запускала ракеты и в одиночку управлялась с парусами, и полагал, что если они отошли так далеко от большой земли, до самого Амаранте, то ее муж тоже кое-что смыслит в морском деле. Как же его угораздило купаться рядом с винтом? Что-то тут нечисто.
– Послушайте, вы должны кое-что понять. Джейк ненавидит воду. Больше того… он ее боится. Но он нырнул. Ради меня.
Мария не умела плавать. Но мы поговорили об этом и согласились, что Адаму и Фаре надо научиться. Для этого она и отвела их на Пантай Пасир Панджанг – чтобы увидели море с безопасного пляжа, чтобы к нему привыкли.
Я снова переключился в рабочий режим. Рассказ Виржини звучал довольно неубедительно.
– Так вы утверждаете, что ваш муж, который боится воды, зачем-то прыгнул ради вас за борт рядом с крутящимся винтом?
– Он не прыгал.
– Упал?
Она покачала головой, снова непроницаемая.
– Споткнулся?
То же движение головой.
– Его столкнули?
На этот раз ее голова не шевельнулась. Я расценил это как «да».
– Кто? Кто его столкнул, Виржини? – Может быть, она сама? Не поэтому ли она ведет себя так странно – совсем не из-за травмы, а из-за чувства вины? – Вы?
– Нет!
– А кто?
– Витор.
– Кто такой Витор? Член вашей команды? – Катамаран был достаточно большим, на таком нужен экипаж из пары человек.
– Они дрались. Джейк хотел воду, а Витор ему не давал.
– Разве вы не сказали, что Джейк боится воды?
– Не той воды, другой. Ох, я рассказываю неправильно. – Она швырнула рамку на постель и закрыла лицо руками, тяжело дыша в ладони. Я поднял фотографию – к счастью, стекло не треснуло – и поставил ее на место.
– Мне нужно… – Она резко вскочила с койки. – Где гальюн?
Отведя взгляд от ее голых ног, я указал на закрытую дверь санузла. Она скользнула внутрь и заперлась. Я услышал, как из крана полилась вода.
Я положил платье и прочую одежду на пол и занялся документами – паспортами и судовыми бумагами. Паспортов было четыре. Первым я открыл бразильский, на имя Витора Сантоса. С фотографии смотрел белый темноволосый мужчина, загорелый, с квадратным подбородком. Согласно дате рождения, Сантосу было сорок два – староват для матроса. Возможно, я переоценил навыки Виржини и Джейка, и этот Витор был их шкипером. На черной обложке второго паспорта золотом было вытиснено República de Moçambique[12]. На снимке – не Виржини, а некая Тереза Маботе, чернокожая женщина с длинными, плотно облегающими голову африканскими косичками. Их уборщица-повариха? Третий паспорт, португальский, принадлежал белому мужчине. Жуан да Сильва. Фотография была нечеткой, но смахивала на снимок из первого паспорта. Даты рождения совпадали. Четвертый, снова мозамбикский, был выдан тому же человеку на имя Виченте де Суза. Дата рождения та же. Паспорта Виржини и Джейка отсутствовали.
Кран в санузле со скрипом выключился. Я достал из папки судовые бумаги и развернул их. «Санта-Мария» была зарегистрирована в Сан-Себастьяне, Бразилия, на имя Витора Сантоса. Я пролистал остальные документы, проверяя, не меняла ли яхта владельцев. Но ничего. Все сходилось.
Она же сказала: Лодка не моя.
Дверь открылась. Волосы у Виржини были влажными, лицо на удивление спокойным для человека, который пару минут назад казался не в себе. Края паспортных обложек врезались мне в пальцы. Кто эта женщина и что она натворила?
– Я начну сначала, – сказала она. – Так вам будет понятнее…
Я протянул ей судовые документы и первый паспорт, открытый на странице с фотографией.
– Виржини, кто такой Витор Сантос? Почему у вас его лодка? Кто такая Тереза Маботе? И где они сейчас?
Она тяжело опустилась на койку. Губы двигались, но она не издала ни звука, только сосредоточенно смотрела на паспорт.
– Виржини, что происходит?
Она сунула руки под бедра.
– Виржини, ответьте мне. Кто этот человек и где он? Вы что-то с ним сделали?
Она принялась раскачиваться взад-вперед, все так же шевеля губами. Шепот, поначалу слишком тихий, перерос в бормотание. Она повторяла одну и ту же фразу в такт своим движениям, будто, раскачиваясь, выталкивала слова из себя. Я смог разобрать, что она бормочет. Этот миг был подобен отливу перед цунами, той пугающей паузе, когда вода отступает и все на краткое мгновение становится неподвижным, спокойным и безмолвным, а потом обрушивается разрушительная сила.
– Это все моя вина. Я убила их. Убила! Это все моя вина.
Амаранте
5
Самолет накренился, и Виржини отложила книгу и выглянула в иллюминатор. Они все еще летели над морем. Как же она любила этот кобальтовый оттенок глубокой воды – один только взгляд на эту красоту наполняет энергией, жизнью, надеждой. В соседнем кресле дремал Джейк, и она чуть не разбудила его, чтобы и он полюбовался видом, но затем посмотрела на часы. Пусть отдыхает. Совсем скоро они все это увидят вблизи.
Она отстегнула ремень безопасности, подалась вперед, стараясь разглядеть сушу. Высота и скорость самолета производили странный эффект – волны внизу будто застыли во времени и пространстве. Она заметила крошечную яхту. Оба паруса подняты, корпус кренился, так что яхта, вероятно, двигалась, но, как и волны, казалась пригвожденной к одной точке. Она подумала о людях на борту – наверное,
