Конечно, так и было бы в иное, лучшее время. Но в николаевской России судьба лучших людей родины, как правило, была несчастна. Умер, преждевременно сгорел в непосильной работе Белинский, покинул Россию Герцен, на каторгу был сослан Достоевский, сдан в солдаты Шевченко, измучился страшными муками безысходных размышлений Гоголь. Реакционеры начали особенно свирепствовать с 1848 года, напуганные революцией в Европе. Аресты и ссылки сыпались на передовую демократическую интеллигенцию. Не избежал притеснений самодержавия и Федотов. Ему запрещают издание «Свежего кавалера» в литографии, напечатанные издания с его рисунками конфискуются, сатирический журнал выпускать ему не разрешают.

Судьба никогда особенно не баловала Федотова, но теперь и он временами начинает терять мужество. В этих условиях неизбежно должно было измениться умонастроение художника.

Федотова всегда отличал страстный интерес к человеку, к его жизни. В нем горела истинно подвижническая любовь ко всем обездоленным. Его волновал самый высокий и благородный гуманизм жизненных идеалов. Федотов не мог презирать человека и, если бывал к нему жесток в своей критике, то именно в силу своей любви. Так, немного позже великий русский писатель-сатирик Салтыков писал свои страстные, бичующие строки, сжигаемый неутолимой, всепоглощающей любовью к родине, к ее людям.

Эта вера в человека, даже больше — доверчивость в отношении к людям заставила Федотова жадно искать положительного героя. Чем тяжелее становился гнет реакции, тем острее ощущалась потребность защищать человека, вызвать участие к его судьбе. Как у Гоголя, видимый миру смех скрывал невидимые слезы.

Тяготение к созданию образа положительного героя — одна из существеннейших особенностей русского искусства XIX века. Это позволило русской художественной культуре преодолеть односторонность критического реализма и создать великий цельный стиль, проникнутый высокими идеалами. Причина этого лежит в своеобразии исторического развития русской демократии, где борьба с крепостничеством шла рука об руку с развитием социалистической идеи.

Переходом к новому периоду творчества Федотова является картина «Завтрак аристократа». По своему методу она еще тесно связана с первой группой картин мастера. То же, может быть еще более мастерское и любовное письмо всех мелочей обстановки, те же подробности насмешливо критического рассказа в отношении героя картины. В «Завтраке» изображен молодой русский барин в изящной домашней одежде, окруженный дорогими вещами, однако промотавшийся до того, что ему приходится завтракать куском черного хлеба. Аккуратно подстриженная собачонка залаяла, предупреждая о приходе гостя, и смущенный барин торопливо прикрывает книжкой злополучное свидетельство своей нищеты. Смешная бедность! Барин считает неприличным есть сухой хлеб. Такое пустое чванство вызывает у Федотова чувство иронии.

Завтрак аристократа.

Судьба возложила на Федотова бремя, которое противоречило его нраву и характеру. Веселый, чуткий, ласковый, он должен был бросать людям глубокие укоризны, нежная, лирическая душа его не находила отзыва в окружающем «темном царстве». Не повезло художнику и в личной жизни. Общительный, нуждающийся в теплом человеческом участии, страстно жаждавший женской ласки, он, который был заботливым и любящим семьянином, прошел по жизни «одиноким зевакой». Когда нравственная усталость усиливалась, особенно острым стало чувство одиночества. Федотов не сдавался. Он трунил над своим одиночеством, делал сам себя предметом своих насмешек. Он мечтал о счастьи для людей, о том, что это счастье сделает их чище, благороднее, сильнее духом, и с этой мечтой сливалась мечта о собственном личном счастьи. В Федотове просыпался лирик, нежный и ласковый. Он хотел написать что-либо чистое. Его тянуло к образам детей с их отрадным простосердечием и душевной неиспорченностью. Такое настроение мастера рождало иногда очаровательные, проникнутые мягкой лирической иронией рисунки, как, например, рисунок, на котором грациозная девочка-подросток надевает на сидящего покорно Федотова чепчик, надевает заботливо, как на свою любимую куколку. Рисунок трогательный до сентиментальности.

В таком душевном состоянии Федотов создал новую замечательную картину — «Вдовушка» (1850—1851). Сохранилось несколько вариантов этой вещи, впрочем, отличающихся лишь в деталях. Молодая вдова стоит, облокотившись о комод, в своей опустевшей, разоренной спальне. Покойный муж оставил ей в наследство только долги, и кредиторы опечатали все имущество. Грустная тишина стоит в комнате, горит одинокая свеча у постели, лежат кое-какие вещи. На комоде, рядом с иконой, портрет мужа в офицерском мундире и с лицом Федотова. Трагичность положения усугубляется тем, что вдова беременна.

Общее настроение картины строго и сосредоточенно. Федотов сдерживает свою обычную любовь к вещам — аксессуаров в картине сравнительно немного. Колорит стал менее сложным, он цельнее, объединеннее. Композиция проста и лаконична. Картина очень интимна, и нужно обладать федотовской чистотой, чтобы без боязни позволить зрителю подсмотреть беспомощное горе несчастной женщины. Поражает удивительная простота «Вдовушки». Федотов избегает всякой утрировки горя и бед, свалившихся на голову этой женщины. Он далек от мысли вызвать в зрителе чувство жалости, картина проникнута любовью автора к его героине, недаром он превратил ее в свою вдову.

Вдовушка.

Во «Вдовушке» обстоятельства, рассказ отступили на второй план во имя единственного персонажа картины. Жажда положительного образа здесь побеждает, и не вина Федотова, что он заставил страдать любимую им героиню.

Совершенно естественно, что в раскрытии положительного образа большую роль должен был сыграть портрет.

Федотов редко писал на заказ портреты чужих ему людей. Его портретная серия — это, по преимуществу, знакомые и друзья, люди, хорошо известные, любимые и уважаемые художником. В известной степени благодаря этому на большинстве портретов нашего мастера лежит печать большой интимности. Маленькие по размеру, почти миниатюры, портреты Федотова никогда не претендуют на внешний эффект. Их назначение не украшать стены парадного зала, они должны как бы затеряться среди множества домашних вещей, поставленные где-нибудь на столе или на туалете, сродниться с этими вещами, ежедневно напоминая людям черты близкого человека.

Но эта интимность портретов Федотова не делает их сухими и прозаичными. Напротив, художник постоянно стремится уловить в своей модели лучшие черты человеческого характера. В замкнутом мирке персонажей федотовского портрета живет та внутренняя красота, которой так часто не хватало ему в наблюдаемой жизни.

К числу шедевров Федотова относится портрет Н. П. Жданович за клавесином (1849). Молодая женщина сидит, положив тонкие руки на клавиши. Лицо повернуто к зрителю, и на него устремлены взоры проницательных и задумчивых глаз. С большой тонкостью передано умное, острое лицо с высокими стрелками бровей и плотно сжатыми в раздумьи губами. Весь образ исполнен какой-то особой женственной грации и душевного благородства. Точная, строгая форма, гибкие контуры, пластически вылепленный объем, чистая звучность цвета еще более подчеркивают впечатление, в котором сливается и строгая возвышенность и интимная мягкость. И притом никакой развязности: богатство душевного мира скорее угадывается,