Шрифт:
Закладка:
Даже если мы отбросим в сторону глубокий социальный смысл изображенного события, то картина будет интересна нам как очень живой, увлекательный рассказ. Федотов всегда был мастер рассказывать. Но если в «Свежем кавалере» смысл повествования подчас терялся, вернее, дробился в груде всяческих деталей, то ныне повествовательная речь художника чиста и ясна. Каждая мелочь в картине имеет не только свой смысл, не только оправдана, но и обладает определенным назначением для характеристики персонажей или для пояснения ситуации. В ней нет ничего случайного. Это не значит, конечно, что Федотов был сухим моралистом. Нет, искренне любивший жизнь, людей, он прежде всего наслаждается найденными им колоритными типами. Федотов любил и окружающий человека мир предметов. Он подолгу ходил по городу, заглядывая в дома и ища подходящий к своему замыслу предмет. Вообще в «Сватовстве майора», как и в других картинах мастера, нет ничего придуманного из головы. Федотов писал исключительно с натуры, благодаря чему в его произведениях живы и красноречивы не только все фигуры, сколько бы их ни было, но каждая самая «пустяковая» деталь. Поэтому вещи у Федотова тоже имеют свою «индивидуальность», и ни одну из них нельзя заменить другой. Художник понимал, насколько каждый человек в жизни срастается с окружающими его вещами. Предметы как бы приобретают физиономию их хозяина.
Друг Федотова писатель Дружинин вспоминает о необыкновенно кропотливой работе мастера по собиранию материала для «Сватовства». «Под разными предлогами он входил во многие купеческие дома, придумывал, высматривал и оставался недовольным. Там хороши были стены, но аксессуары с ними не ладили; там годилась обстановка, но комната была слишком светла и велика. Один раз, проходя около какого-то трактира... художник приметил сквозь окна главной комнаты люстру с закопченными стеклышками, которая «так и лезла сама в его картину». Тотчас же зашел он в таверну и с неописанным удовольствием нашел то, чего искал так долго».
Такая тщательность в работе обязательно с натуры была не в обычае большинства тогдашних художников. Вместо того чтобы искать нужную деталь в окружающей жизни, они подчас довольствовались тем, что срисовывали ее с картины какого-либо известного художника. Поэтому до Федотова никто не умел придать вещам и предметам в картине столько настоящей жизни.
И в изображении людей Федотов также постоянно прибегал к работе с натуры. «Когда мне понадобился тип купца для моего «Майора», — рассказывал художник, — я часто ходил по Гостиному и Апраксину двору, присматриваясь к лицам купцов, прислушиваясь к их говору и изучая их ухватки; гулял по Невскому проспекту с этой же целью. Но не мог найти того, что мне хотелось. Наконец, однажды, у Аничкина моста, я встретил осуществление моего идеала, и ни один счастливец, которому было назначено на Невском самое приятное рандеву, не мог более обрадоваться своей красавице, как я обрадовался моей рыжей бороде и толстому брюху. Я проводил мою находку до дома, потом нашел случай с ним познакомиться, волочился за ним целый год, изучил его характер, получил позволение списать с моего почтенного тятеньки портрет (хотя он считал эго грехом и дурным предзнаменованием) и тогда только внес его в свою картину. Целый год изучал я одно лицо, а чего мне стоили другие». В картине нет статистов, все живут — каждый своею и, вместе, общей жизнью. Все это делает картину и очень натуральной и необыкновенно занимательной. Ее не устаешь рассматривать и все время находишь в ней новые штрихи.
Чтобы сделать свое произведение еще доходчивее, Федотов снабдил его длинным стихотворным комментарием, написанным в духе простонародного раешника:
Честные господа,
Пожалуйте сюда!
Милости просим,
Денег не спросим.
Даром смотри,
Только хорошенько очки протри.
Эту свою «рацею» Федотов иногда сам читал вслух, стоя у своей картины в выставочной зале. В ней подробно пояснялось все происходящее на полотне, характеризовались отдельные персонажи.
Вот извольте-ка
Посмотреть:
Вот купецкий дом,
Всего вдоволь в нем,
Только толку нет ни в чем,
Одно пахнет деревней,
А другое харчевней...
Вот сам хозяин купец,
Денег полон ларец;
Есть, что пить и что есть...
Уж чего ж бы еще.
Да взманила, вишь, честь:
«Не хочу, вишь, зятька с бородою!..
Мне, по крайность, дай хоть майора...»
Дочка в жизнь, в первый раз,
Как боярышня у нас,
Ни простуды не боясь,
Ни мужчин не страшась,
Плечи выставила на показ. —
Шейка чиста,
Да без креста...
И вот извольте посмотреть,
Как наша пташка сбирается улететь;
А умная мать
За платье ее хвать!
И вот извольте посмотреть,
Как в другой горнице
Грозит ястреб горлице, —
Как майор толстый, бравый,
Карман дырявый,
Крутит свой ус:
Я, дескать, до денежек доберусь!
Но суть картины не исчерпывается живостью изображения сцены. И психологически, и социально она глубока и содержательна. Это не просто сценка, вырванная из гущи жизни. Тема картины — брак по расчету.
Разорение дворянства, рост власти и общественного значения денег, которые разрушают патриархальный, веками устоявшийся уклад, все это большие темы, занимавшие и волновавшие умы. Не менее существенна и другая сторона дела: на картине совершается сделка, равно унижающая человеческое достоинство всех ее участников. Брак, превращенный в коммерческое предприятие, брак, поруганный корыстолюбием, циничная проза, не прикрытая никаким поэтическим флером, обнаруживающая низменность, бессердечие людей. В картине нет ни одного положительного персонажа. Это настоящее «темное царство». Это уже не упрек. Это суровое обвинение, жестокая критика.
Успех «Сватовства» был более громким, чем успех предыдущих картин. На академической выставке 1848 года около нее теснились толпы зрителей. Это было настоящее новое слово в искусстве, свежее и смелое своею искренностью, правдивостью, глубиною мысли, серьезным критическим направлением. Федотов был избран академиком. Имя его гремело по Петербургу.
Москва, куда поехал Федотов по семейным делам в 1850 году, тоже встретила его восторженно; художника буквально носили на руках. Казалось, слава уже прочно закрепилась за Федотовым.
