Настоящий кот, точнее, Ксамурр, по своему обыкновению, куда-то попрятался. Зато остальное научное сообщество в полном составе восседает с умными, слегка озабоченными лицами вокруг. Озабоченными проблемой моей неокончательной смерти, а вовсе не в том смысле, в котором вы подумали. Сестрица Марта сидит тут же, не знаю, откуда во мне к ней столько стихийной антипатии, причем, кажется, это взаимно. Ну, вредная девчонка, стервозная, вон нос какой острый, верный признак, но ведь плохого-то мне Ильяна ничего не сделала. И она немного похожа на Марта, что в общем-то, естественно, те же каштановые волосы и тёмные глаза, но у меня внутри всё протестует при одном только взгляде на неё. Лучше вон на Милко посмотреть, счастливого обладателя — или обладательницу? Так и не поняла — такого сильного природного огненного донума, обузданного безо всяких дипломов и образовательных учреждений. Милко недовольно бурчит в углу, но тоже сидит, не уходит, любопытствует — какую диковинку приволокли на спонтанный научный консилиум.

Диковинка — это я.

Трудно поверить, что вся эта честная компания когда-то закончила Высшую школу. И собираются здесь отнюдь не для оргий, а по ежегодной неукоснительной традиции выпускников сиротского приюта, когда-то действительно существовавшего в данном доме, а потом закрытого по указанию властей "из-за низкой востребованности и недостатка финансирования", точнее, не закрытого, а перенесенного в другое, вероятно, менее пафосное и дорогое для содержания место. Что ж, дело обычное. На мой вопрос, как вообще здесь могли додуматься сделать приют, был получен ответ, что когда-то на данном месте находился частная, организованная одним знатным лиртом со специфическим донумом лечебница для душевно неспокойных, то есть для тех, чей дух застрял в междумирье — от Магра оторвался, а до Тираты не дошёл. Проще говоря, частная психушка. Которая тоже была прикрыта суровой королевской властью после того, как выяснилось, что никаким донумом её владелец не владел, а просто собирал деньги с родных и близких, и вёл с болезными беседы, по уровню безумства превосходящие самое смелое воображение, так что довольно скоро из главврача превратился в главпациента. Психушка-то закрылась, а вот ресурсов в виде закупленного питания, постельного белья и прочего осталось много, вот и решили — не пропадать же добру, сделаем что-нибудь в том же духе!

Ну да какая мне разница?

Главное то, что сейчас научное собрание в лице восьми выпускников Высшей школы и двух левых, якобы сочувствующих лиц — Милко и Ильяны — с пристальным вниманием рассматривает моё несчастное тело, местами серо-зелёное, местами покрытое фиолетовыми пятнами, незажившими и некровоточащими царапинами, почти полностью потерявшее чувствительность. Раздеться догола я отказалась категорически, поэтому "исключительно в научных целях" мне выделили какую-то рубашку, доходящую до середины бедра, водрузили на стол, вытащенный на середине комнаты, потрогали, понюхали, поизмеряли невесть откуда взявшейся линейкой, потыкали ножиком, правда, протыкать Март не разрешил, да и чужим загребущим рукам тоже воли не давал, в общем, поводили вокруг хороводы, спасибо, что хоть стишок рассказать не заставили.

И никто, ни одна хмырова морда, не знает, что это может быть такое!

На "обычное" умертвие, поднятое после смерти, я не походила совершенно, как авторитетно заявил один из манерных молодых людей, некто лирт Тонри, как выяснилось, тоже некромант, правда, в своей постшкольной жизни практически никак свой донум не использующий. Спросила "почему не похожа", минут через десять пожалела, лучше бы не спрашивала, потому что подробное и желудковыворачивательное описание тех процессов, которые должны были происходить в моём неподготовленном к правильному зомбированию организме по всем некромантским правилам, разумеется, на третьи сутки в ускоренном и оттого несколько смягченном варианте, но тем не менее, было не для слабонервных, а главное, нет никакой гарантии, что они всё-таки не начнут происходить, просто замедленно. Но пока что я — научный некропарадокс. С одной стороны, сохранила ясность сознания, и опорно-двигательная система меня вроде бы слушается. С другой стороны, остальные системы как будто бы в стазисе, с некоторыми оговорками. Есть версия, что процессов гниения внутри меня как таковых и нет, просто заклинание вложило в тело некоторую программу, мастерски имитирующую определенные признаки смерти — так мастерски, что тело верит ей безоговорочно. "Разрезать бы и проверить", — почти мечтательно произнёс этот магрский недоманьяк, но дальше вслух высказанных фантазий не пошёл.

По двадцать пятому разу Март отчитывался о том, где и как узнал то самое заклинание, причём за это время сменил версий пять, не меньше. Устав от публичного стриптиза, хоть и с научной подоплёкой, я слезла со стола и почти с печалью оглядела роскошный, не сразу замеченный стол — фрукты, мясо, алкоголь. У меня аппетита так и не появилось, да и страшно было в своё разлагающееся тело запихивать что-то ещё… разлагающееся. Интересно, кстати, куда делась выпитая вода? Выделительная система пребывала в стазисе тоже.

По мнению того же лирта Тонри, перспективы у меня были незавидные. Постепенно стазис будет спадать и процессы в моём мёртвом теле пойдут такие же, как и в других телах. Окоченение, гниение, вздутие, мерзостный запах, про прочее умолчу.

Утомилась я не только от импровизированного, в целом безрезультатного симпозиума, но и от совершенно бесполезных расспросов одного безмозглого некроманта-двоечника и его внезапных, таких эксклюзивных познаний, источник которых, как мне вдруг с маниакальной подозрительностью стало казаться, сводился к тому, что кто-то залез в постель к выжившей из ума преподавательнице, решившей тряхнуть стариной и похвастать перед юным студентиком своей глубокой и обширной, кхм, эрудицией.

Но, возможно, я реально уже параноик.

— А нет ли у вас некромантов посильнее? — наконец, не выдержав, спросила я. — Кого-то очень сильного, опытного некроманта, эксперта, так сказать?

Горе-учёные потупились. Во-первых, любому некроманту запрещено совершать какие-либо манипуляции с людьми без соответственной бумажки, получить которую довольно непросто (на этом этапе обсуждения Март независимо отвернулся и принялся насвистывать что-то незатейливое). Во-вторых, маловероятно, что удастся найти эксперта, некромантия и так редкий донум, а уж тех, кто занимается ею всерьез — и вовсе по пальцам перечесть, в силу довольно малой востребованности за пределами королевского дворца.

Вот главный королевский некромант — фигура явно знающая и квалифицированная, но как до него достучаться? У него даже имя не разглашается, во избежание попыток давления на ход следствия, полное инкогнито. Есть такой мегамаг, за семью замками в королевском замке. И Март, как выяснилось, несколько приврал — он пытался получить должность только его главного помощника, да и на том бесславно погорел — однокурсники, как оказалось, были не в курсе этой истории и пришли от неё в неописуемый