Стравинский послушно убрал от меня руки, пропуская в комнату. Следующие полчаса он молча наблюдал, как я собираю чемоданы, но не отходил от меня ни на шаг. Алекса беспокойно носилась вокруг, разбрасывая вещи, будто нарочно мне мешала. В конце концов, Макс взял ее на руки, и малышка тут же притихла. Теперь они вдвоем не сводили с меня глаз.

Покончив с чемоданами, я забрала у Макса Алексу, чтобы переодеть, и спокойно попросила его вызвать такси. Моя холодность поражала меня саму. Неудивительно, что Стравинский оставил любые попытки переубедить меня: он прекрасно видел, что сейчас это невозможно.

— Я сам отвезу вас, — отрешенно проговорил Макс, а я лишь неопределенно повела плечами.

* * *

Как только автомобиль остановился возле моего дома, я пулей вылетела из салона, забрала Алексу из детского кресла и направилась к воротам. Во дворе меня уже поджидала хмурая Амелия. Она смерила меня сочувствующим взглядом, а потом с ненавистью посмотрела на Макса, который плелся следом с моими чемоданами.

— Ненадолго же тебя хватило, Максимилиан, — ехидно бросила ему, но тот промолчал.

— Мама, прекрати, — осекла я ее попытки уколоть Стравинского: ему и так сегодня досталось от меня сполна. — Отведи Алексу в дом, а я буду через минуту.

Амелия с подозрением уставилась на меня, потом послала уничтожающий взгляд Максу, и только после этого, хмыкнув, двинулась с внучкой в сторону дома. Помедлив немного, я все же отважилась повернуться лицом к Стравинскому. Он замер нерешительно у входа, и только через некоторое время, откашлявшись, сумел все-таки выдавить из себя:

— Дьяволенок, ты сможешь когда-нибудь простить меня?

— Я не знаю, — честно ответила.

— Теперь ты уедешь в Англию? — с горечью в голосе спросил Макс.

— Нет, — это решение я приняла незамедлительно и, озвучив его, услышала облегченный выдох Стравинского. — Я ненавижу Англию, и оказалась там только из-за тебя, — не понимаю, почему я нещадно добивала его словами, но прекратить была не в силах, будто в меня бес вселился. — Я планирую ездить туда на сессии, но жить мы останемся в России.

— Хорошо, — кивнул Макс.

— И, Макс, — окликнула его, замечая тень надежды в сине-зеленых глазах. — Несмотря на наши с тобой отношения, ты остаешься отцом Алексы — и можешь видеться с ней в любое время, только сообщай о своих планах заранее.

— Спасибо, — грустно улыбнулся он.

Я развернулась, чтобы направиться к дому, но какая-то неведомая сила заставила меня оглянуться и чуть слышно бросить:

— Наш брак — всего лишь фикция. И я хочу развод…

«Карина, что ты делаешь?» — отчаянно вопила я сама себе, но при этом продолжала жечь мосты, до тла, чтобы не осталось ни единого шанса вернуться.

— Нет, я не дам тебе развод, — твердо ответил Макс, сжимая кулаки от безысходности.

— Тогда через суд, — пожала плечами и скрылась внутри дома.

Последняя нить разорвана, и в душе теперь пусто. Но назад пути нет. Я очень зла на Макса за то, что он подарил мне сказку всего лишь на мгновение — и тут же разрушил ее. Точно как тогда, в Париже… История повторяется. День сурка, только с периодичностью в два года…

Я оглядываюсь назад и понимаю, что эта любовь в принципе ничего мне не дала, кроме боли и слез. Грубость, издевки, незаслуженные обвинения, недоверие, хамство, а теперь еще и предательство — вот что я, в основном, получала от Макса. При этом он даже не собирался меняться! Зачем ему ломать себя, если можно сделать это со мной?..

Мрачные картинки воспоминаний соединились в одно черное пятно, которое постепенно поглощало мою душу. Все обиды прошлого вдруг сплелись в огромный ком, устремившийся с высокой горы прямо на меня, планируя размазать в лепешку.

И теперь я четко понимала, что дело не только в Олесе — она лишь стала катализатором моего срыва. Просто я слишком устала от страданий, перенесенных за эти два года, с меня хватит…

