Несмотря ни на что, я рассмеялась.

Когда он все-таки добрался до конца, лицо его просветлело, и на нем отразилось удовлетворение вперемешку с отвращением.

– Ты что, знаешь, что это за штуковина?

Я кивнула.

– Это ее волосы, вот здесь, ближе к концу.

С того момента, когда я видела ее в последний раз, веревка заметно удлинилась. Сначала мне показалось странным, что в ней было больше седых волос, но потом я вспомнила, что Салли чаще ел уже умерших людей.

Пнув веревку ногой, Ли уселся на стуле.

– Самая ужасная штуковина из всех, что я видел.

– Это как посмотреть, – произнесла я, и мы вместе с опаской посмотрели на рюкзак, как будто из него вот-вот выскочит нечто ужасное.

А потом я вдруг поняла, что больше не могу терпеть. Я вскочила, засунула веревку обратно в рюкзак, схватила его за лямку и потащила по полу.

– Ты чего делаешь?

– Надо выбросить в помойку.

– Погоди. – Ли встал и забрал у меня лямку. – Не надо.

– Я устала от чужих вещей, Ли. Особенно от этих.

– Необязательно смотреть.

– Бывает и хуже, знаешь ли. Посмотрел бы ты на мой стол в библиотеке. – Я передернула плечами. – Он убил кота миссис Хармон.

Мгновение мы рассматривали друг друга молча.

– У меня всегда будет такое чувство? – спросила я. – Даже теперь, когда я знаю, что он мертв?

– Нервам требуется время, чтобы привыкнуть, – сказал Ли. – Это пройдет. Прими душ, а я, если что-то найду, то оставлю при себе.

Под горячей водой мне стало чуть лучше. Когда я вышла из ванной, он помахал стопкой двадцаток.

– Видишь? Я же говорил, что не надо сразу выбрасывать.

– Не хочу ими пользоваться. Это деньги миссис Хармон.

– Не только ее.

Он был прав. Я не знала, что сказать, поэтому взяла книгу Керри-Энн «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Но читать не могла – я чувствовала, как Ли смотрит на меня.

– Что? – не выдержала я.

– Мне нравится смотреть на тебя, когда ты читаешь. Как будто ты находишься в другом месте.

– Ты наблюдаешь за тем, как я читаю?

Ли пожал плечами:

– Ты так увлечена, что ничего не замечаешь.

Он как будто хотел сказать что-то еще, но вместо этого лизнул палец и начал пересчитывать деньги, а я вернулась к книге.

– Пятьсот восемьдесят девять долларов, – сказал он, взяв в руки маленькую сумочку. – И еще кое-что.

Он потряс сумочкой. Внутри что-то зазвенело.

– Украшения.

– Можно посмотреть?

Он протянул мне сумочку, я развязала шнурок и высыпала содержимое на одеяло. Среди других вещиц я узнала кольца с опалом и перламутром, которые положила на каминную полку миссис Хармон.

– Нашла что-нибудь свое? – спросил Ли, поднимая голову от рюкзака.

– Нет. Это принадлежит миссис Хармон.

Я положила кольца себе на ладонь. Мне захотелось переслать их племяннице миссис Хармон, но я не знала, как с ней связаться. Поводив пальцем по висевшему у меня на шее медальону, я вспомнила про морковный пирог и про невесту с женихом в Изумрудном городе.

– Безумие какое-то, – рассмеялся Ли, доставая что-то из рюкзака. – Он как будто демонический Санта-Клаус.

Ли открутил крышку с потертой фляжки Салли.

– До дна! – воскликнул он и запрокинул голову, делая большой глоток.

– Ты точно хочешь прижиматься к этому губами? – спросила я.

– Какая разница?

Ли вытер горлышко фляжки рукавом и протянул ее мне.

– Можно было не чистить зубы.

– Нет, спасибо.

– Подумай как следует. Хороший виски.

Он встал и пересел ко мне на кровать. Я взяла фляжку и приложилась к ней. Алкоголь потек по горлу.

– Фу, – сказала я и сделала еще один глоток. – Отвратительно.

– Но ты все же выпила.

Наши пальцы соприкоснулись. Я вернула фляжку.

– На вкус ужасно, но потом в животе разливается приятное тепло.

Меня вдруг перестало тревожить абсолютно все – мысли о том, как Салли приставлял к моему горлу нож, или о том, что теперь его кости лежат кучкой в желудке Ли. Мне было все равно, что мой дедушка никогда не научит меня рыбачить. Было наплевать, что у меня нет своих денег и что мой отец просыпается каждое утро с надеждой, что я приду повидаться с ним. Или что кто-то придет к Керри-Энн, увидит свет в комнате, услышит наши голоса и вызовет полицию кампуса. Теперь мне стало понятно, почему люди пьют.

Я натянула одеяло до подбородка.

– На, допей. – Он протянул мне фляжку.

– Нет, спасибо.

У меня было такое чувство, что стоит мне выпить еще немного, и эта приятная безмятежность покинет меня. По всему телу разлилась слабость, но было хорошо. Сегодня мне приснятся добрые сны.

Ли пожал плечами, снова приложился к фляжке и поставил ее на тумбочку.

– Ну вот и день закончился, пора на боковую, – сказал он, выключая свет.

Фонарей на улице было достаточно, чтобы разглядеть все, что находилось в комнате. Он снял рубашку и кинул ее на стул у письменного стола. Потом поднял руку ко рту, принюхался к своему дыханию и пошел в ванную, чтобы снова почистить зубы пастой Керри-Энн.

Вышел он, расстегивая на ходу ширинку.

– Как давно мы знакомы, Марен? Неужели только три месяца?

Мне вдруг показалось, что разговор, даже простые ответы вроде «да» или «нет», требует неимоверных усилий. Тепло и слабость поработили мое тело, смыкая веки и обездвиживая язык.

И все же я не закрывала глаза до конца и смотрела, как Ли раздевается. У него были красивые мышцы. Он наклонился, снимая джинсы, в свете фонарей пушок у него на спине казался золотистым. Я мысленно вернулась в ту первую ночь, когда заснула на водяном матрасе, а он пошел спать на диван. Бесполезный надувной матрас лежал смятый в углу. Мне хотелось спросить: «Почему ты спишь здесь? Что сегодня изменилось?»

Он сбросил джинсы на пол и осторожно перелез через меня, чтобы лечь у стены.

– Так нормально? Тебе удобно?

Как мне могло быть удобно?

– Да, – прошептала я.

Он положил ладонь мне на плечо.

– Марен…

– М-м-м?

В голове у меня плыл туман; я поражалась тому, что могу делать вид, будто мне все равно.

Он тихо рассмеялся.

– Утром у тебя будет похмелье.

– Я сделала только пару глотков!

– Это много, если ты раньше не пила.

Он положил подбородок мне на плечо. Ему хотелось сказать что-то еще, но я не спрашивала. Наконец он заговорил:

– Как только я увидел тебя в тот день в отделе со сладостями… я почувствовал. Что-то. Не знаю что. Знаю только, что увидел тебя и сразу почувствовал.