Шрифт:
Закладка:
А я что? Съела кусок форели в сливочном соусе, опустошила тарелку с канапешками ассорти и довершила трапезу черничным суфлейным десертом.
После такой вкуснятины я осознала: Ден – герой, что ел мою стряпню. Потому что в этой гостинице готовят просто божественно!
Божечки... Я столько времени прожила в провинции и не знала настоящей жизни! Здесь улицы красивее, еда вкуснее. И это я ещё почти ничего не видела!
Пора! Пора пойти знакомиться с новым миром!
***
После десятого круга по снежному парку на заднем дворе гостиницы моё очарование поутихло. Мороз, зараза, везде одинаково щипучий. А ещё две расфуфыренные дамочки, под руку шествовавшие по узкой дорожке навстречу мне, намеренно не уступили мне путь, как бы невзначай столкнув меня в сугроб.
«Да чтоб у вас всегда кончалась вода в душе, когда вы только намылили голову!» – от души пожелала я.
«Фьюить! Фьюить!» – промчались ввысь целых два облачка.
И негодование в моей душе улеглось. Я отомщена!
Но гулять по парку всё равно уже перехотелось. И в номер возвращаться как-то нет желания.
Куда податься?
Я вошла в холл гостиницы, села на диванчик для раздумий и взяла рекламку, на которой было напечатано изображение сего места: номера люкс, высокая кухня, оранжерея, бассейн...
Оранжерея!
Увы, в этом прекрасном месте народу было куда больше, чем в том же зимнем саду. Одна дамочка в полупрозрачном кружевном платье вообще не постеснялась позировать художнику на фоне орхидей.
Скамейки оказались заняты парочками. А одеты все, словно ожидают аудиенции короля, не меньше.
Прав был Гедеон: мои новые платьица и пальтишко смотрятся на фоне здешнего бомонда, как одежонка бедной родственницы.
Я прошлась по маленькому мостику через прудик с оранжевыми рыбками, почитала таблички с описаниями произрастающих здесь растений и, сунув руки в карманы, потопала прочь. Ибо не хочется мозолить людям глаза.
Вдруг я остановилась, нащупав в кармане – не поверите! – остатки травки! Нет, это были не просто остатки! Раньше я время от времени баловалась и рассыпала по дороге семена каннабиса.
И вот, как горькое напоминание о безвозвратно ушедшем прошлом, обнаружились несколько семян в кармане.
Моя рука сама собрала их и бросила в землю рядышком с джапанским клёном. Какая ирония судьбы! Из-за формы листьев джапанский клён частенько путают с коноплёй. Здесь же, надеюсь, коноплю спутают с клёном и не выполют.
Хо-хо! Травке – быть!
С чувством выполненного долга я решилась устроить променад по лестницам гостиницы и на самом верху, где уже не было номеров, нашла неприметную дверцу на чердак, которая – о чудо! – оказалась не закрыта!
Я вошла, притворила за собой дверцу до щелчка и по темени потопала искать приключения.
Это был самый настоящий чердак с треугольной крышей, толстыми бревенчатыми перекрытиями и завывающим в печных трубах ветром.
Свет проникал лишь через редкие окна, и в одном из таких окошек я заметила чей-то силуэт.
«Мужик? – моими глазами вгляделась в него Вторая. – Блин, мой всратый кузнец точно не стал бы ныкаться на чердаке пафосной гостиницы. Держу пари, это какой-то лакей, прогуливающий здесь свою работу».
На этот раз Вторая жестоко ошиблась. Потому что у окна сидел вовсе не лакей.
Глава 28. Единокровный враг
Как хорошо, что я не сняла пальто. Здесь, конечно, не уличный мороз, но нос всё равно замёрз.
– Простите, если помешала, – обозначила я своё появление.
В полутьме я разглядела лишь силуэт, и по смазливым чертам лица догадалась, что возле окна грустит молодой парень не старше меня. Он тоже предусмотрительно был одет в дутую зимнюю куртку, слишком красивую и дорогую для слуги. Даже Гедеон одевается проще, хотя тот ещё модник. Ишь, нашлёпки с кисточками на надплечьях, а пуговицы так и сверкают золотом в тусклом свете уличных фонарей.
«Ага, шишка, значит», – дошло и до Второй.
– Надеюсь, вы не захлопнули за собой дверь, когда вошли сюда? – м-м-м, а голос-то приятный, мелодичный, как у певца, и, кажется, с едва уловимым акцентом.
– Э-э... Захлопнула, – честно призналась я.
Он как-то невесело усмехнулся и пояснил:
– Значит, мы здесь надолго застряли. Дверь открывается только снаружи.
– Не беда! – отмахнулась я. – С такими вещами мы на раз справимся!
– Работаете здесь?
– Нет, я гостья в столице. Первый раз приехала. И, если честно, возмущена заточением. Наружу нельзя, там журналисты сожрут, вот я и оклоачиваюсь тут, ой, в смысле, околачиваюсь.
– Та же история. Глаза уже не смотрят на эти льстивые хари.
– Кому льстивые, а кого-то и в сугроб столкнули. НАМЕРЕННО! – пожаловалась я.
– Меня вы можете не бояться. Я вас никуда не столкну. Да, простите, я не представился: Теодор, но для вас просто Тео.
– Жупа. Предваряя дальнейшие расспросы, назову полное имя: Жупердилья.
Собеседник, который с первого раза показался мне нормальным, заржал.
– Вот так почти всегда, – вздохнула я.
– Да нет, я по другому поводу. Как раз сдавал наставнику экзамен по теории рода и всё никак не мог правильно выговорить имя Жупердильи Креонской. Получил сниженный балл. И тут вы!
– Ага. И тут я! – я сделала выподверт ногами и стукнула каблуками друг о друга.
– Вы случайно не та самая?
– Мне, по-вашему, четыреста лет?!
– А вдруг вы призрак?
Я подошла, взяла его за руку, стянула с кисти перчатку и ущипнула неверующего за тыльную сторону ладони.
– Теперь верю, – уже веселее усмехнулся он. – Пожалуй, не буду спрашивать, в честь кого вас так назвали.
– Уж лучше не надо, всё равно не угадаете, – подыграла я. – Пусть это останется загадкой. Ведь в женщине должна быть тайна.
– С вами удивительно легко разговаривать, – признался Тео.
– И я рада, что в этой гостинице для меня нашёлся годный собеседник, – искренне ответила я. – Может, на «ты»?
– С удовольствием. Тем более, что моё имя тебе пока ни о чём не говорит.
– Не скажи! Теодор переводится с грецкого как «дар божий». Рискну предположить, что твоего рождения родители ждали с нетерпением.
Тео погрустнел. Стух, как огонёк прогоревшей свечи.
Кажись, я проехалась по больному
