С другой стороны, прошло меньше недели со дня экзамена у Жрецов, а задач по клану было выполнено много. Всё же хорошо, когда у тебя крутая команда.

Вечером перед экзаменом у Оружейников ко мне в мастерскую ввалилась Мидори и взгромоздила на верстак большую сумку.

Её я узнал сразу — это была та самая сумка, которую Мидори прихватила с собой ещё из Ютаки. В ней она прятала свои бомбы.

Пока это были лишь заготовки, без соляных знаков.

— Как же я ждала этого момента, — объявила мне довольная девушка. — Доделаем?

И мы доделали.

Я и Мидори потратили весь вечер, чтобы впаять и вколотить соляные знаки. Мы использовали и золото, чтобы усилить несколько бомб. Дорогущий металл помогла достать Акулина. Она не спрашивала, для чего мне золото, но понимала, что это для каких-то алхимических дел и, скорее всего, для усиления оружия.

Пока я возился, Мидори подавала мне инструменты и наблюдала за каждым моим движением. Она с упоением рассказывала, как готовится к экзамену по Целительству, и как тренирует Тучку.

А ещё сказала, что её зелье для отца почти готово.

— Недельки через две можно будет попробовать дать его папе, — шёпотом поделилась она. — Будешь присутствовать? Это же исторический момент! Отец вылечится от беспамятства, точно тебе говорю.

Я не стал огорчать её и говорить, что сильно в этом сомневаюсь.

Молитва Оракула была слишком сильной, чтобы её действие могло снять какое-то мутное зелье, приготовленное первокурсницей, пусть даже такой талантливой. Как говорил мне Патриарх Саргон, эффект этой молитвы мог снять только Оракул такой же силы, что накладывал молитву.

Назавтра начался экзамен у Оружейников.

На хорошую оценку я особо не рассчитывал, но в итоге сдавать мне ничего не пришлось.

В коридоре Башни Мастеров меня ждал Горо Исима.

Всё это время он ко мне не подходил, а тут явился сам, и было видно, что он сильно нервничает. Увидев меня, Горо поспешил навстречу.

— Есть новости, — сообщил он, как только подошёл.

Мы вышли на улицу и, пока не отошли подальше, он не проронил больше ни слова. Его нервное состояние передалось и мне.

— В чём дело, Исима? — не выдержал я, когда мы были уже в конце аллеи.

Он наконец заговорил.

— «Железный Бутон»… ты хотел, чтобы я навёл справки насчёт Бажена Орлова. Наш человек сказал, что Орлов кое в чём признался. Он рассказал насчёт какой-то тетрадки, которую ты прячешь. Сказал, что это древний артефакт, и пользоваться им умеют немногие.

Я промолчал, но внутренне напрягся.

Значит, из Орлова всё-таки выбили всё, что он знал насчёт меня.

— Не знаю, что там накопали инспектора «Бутона», — продолжил Горо, — но мне ясно намекнули, что они скоро получат бумагу на твой арест.

Мои ноги невольно остановились.

Я посмотрел в глаза Горо, и понял, что тот не врёт.

— Когда?

— На днях, не знаю точно, — ответил он, всё больше бледнея. — Ещё мне сказали, что с инспекторами беседовал Гедеон Ланне, сын главы столичного Военного Дома. Что, мол, он сам туда явился и пожаловался на телохранителя Снеговых. О чём конкретно он говорил, мне неизвестно.

— Это всё?

— Всё.

— Понял. Спасибо.

Я оставил его на аллее, а сам быстрым шагом отправился к Галею в кабинет.

Там меня ждал не только он.

Вместе с Галеем за столом сидел Андрей Снегов. Распахнув дверь и увидев его в кабинете учителя, я замер. Кровь отхлынула от лица.

— Заходи, давай-давай, — быстро велел Галей. — Как раз за тобой хотел идти.

Он встал из-за стола и закрыл за мной дверь на ключ.

Пожёвывая сигару и откинувшись в кресле, Андрей Снегов внимательно меня оглядел.

— Ланне сделали свой ход, — пропыхтел он без предисловий. — Что на это скажет телохранитель моей дочери?

Клубы дыма на секунду скрыли его лицо.

— А какой конкретно у вас вопрос, Андрей Аристархович? — Я постарался, чтобы мой голос остался спокойным и ровным, хотя сердце заколотилось от тревоги.

— Ты готов отвечать за свои действия?

— Готов. Но можно конкретнее?

Снегов поднялся с кресла. Тлеющая сигара перекатилась в уголок его рта.

— Я понимаю, что ты всеми силами старался защитить мою дочь и предотвратить столкновение наших Домов. Но Ланне накопали, что именно мой человек порезал его ребят в Тафаларе. Там выжил один парень и, когда ему показали твой портрет, то он сразу опознал тебя. Сказал, что именно ты сидел с рыжей девушкой в таверне «Восьмилунье» прежде чем та сгорела. Мою дочь он не узнал, либо не захотел узнать, но ты от «Бутона» уже не отвертишься.

Я переглянулся с учителем.

Кольцо вокруг меня снова начало сужаться.

Галей покачал головой и мрачно посмотрел на Снегова.

— Никакого «Бутона», Андрей Аристархович. Парню надо лечь на дно и переждать.

Снегов раздавил сигару в пепельнице.

— А где у нас самое дно, господа?

Я уже понял, к чему он клонит.

— Хотите, чтобы я раньше времени отправился в Котлованы с вашей дочерью?

— Да. Пока тебя не будет, я улажу дела с «Бутоном». К тому же, если миссия вашего отряда будет выполнена, к тебе уже никто не посмеет придраться, будь ты хоть самим Сидхом.

Судя по его реакции, о том, что я Иномирец, он пока не догадывался, иначе лично бы сдал меня в «Бутон».

— Вы должны покинуть Стокняжье в ближайшие часы, — добавил мужчина. — Моя дочь уже готовится. Для безопасности я сам доставлю тебя до её резиденции. Мой верхолёт никто не посмеет тронуть.

— Тогда станьте свидетелем временной кадровой перестановки, — сказал я и, чтобы не тратить время, повернулся к учителю.

По-янамарски низко поклонился ему и добавил:

— На время моего отсутствия прошу вас принять мои обязанности по клану, Галей-кин. Продолжите дела, которые были начаты, и завершите их, если я не успею вернуться. Я не знаю, как долго меня не будет, но всецело вам доверяю. Исидора Гран посвятит вас в детали.

Галей неожиданно поклонился в ответ.

— Принимаю твою просьбу, мой ученик. Клянусь не предать твоего доверия.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и на лице вечно хмурого учителя появилась улыбка. Он крепко обнял меня и прошептал:

— Будь осторожен, сынок. И знай, что я