Шрифт:
Закладка:
— Стойте! — Я выставил руку вперёд, но Хакан не остановился.
И тогда в дело вступил психодух.
Скопившаяся энергия ударила по мозгам Оракула двойной мощью.
От неожиданности толстяк схватился за лоб, пошатнулся и, не удержавшись на ногах, повалился на колени. Да, совсем ненадолго, но это увидел не только я, а все, кто был в зале.
Оракул не смог противостоять удару, потому что слишком ослабил себя, дважды зачитав молитву подавления воли. Если бы у него не было Знамения, то я бы уже управлял им, но сейчас смог лишь ненадолго дезориентировать.
Однако ему и этого хватило.
— Вам помочь, Духовный Владыка? — учтиво спросил я.
— Оставь издёвки при себе, наглец… — Он еле поднял своё тучное тело с колен, сдавил пальцами виски и выдохнул, а потом так на меня зыркнул, будто собирался наброситься.
Чтобы отвести подозрения, я быстро воспользовался молитвой, которую заучивал на уроках у Саргона.
Духовным Миражом.
— Кагоманату, — почти беззвучно прошептали мои губы.
Не знаю, какую иллюзию нарисовало сознание Хакана, но толстяк отшатнулся от меня, как от огня, замахав руками, будто от чего-то отбиваясь.
Студенты уже давились от хохота.
— Парни, вы видели, а? Видели?.. — услышал я возглас очкарика Хобина. — Я не могу! Это кру-у-уто!
Он вскочил и от восторга схватился за голову, взъерошив себе волосы.
Оракул снова чуть не упал, но, сделав пару неуклюжих шагов назад, устоял — его ментальная защита всё-таки сработала, и он избавился от миража. Взгляд Хакана ясно говорил: «Если бы я мог, то вызвал бы молитву третий раз и навсегда сделал тебя рабом».
— Ты что себе позволяешь, подле-е-ец?.. — процедил он сквозь зубы. — Как ты вообще это сделал?
Я пожал плечом и ответил его же словами:
— Видимо, вы просто устали. Сегодня был тяжёлый день.
По залу пронёсся смешок.
— Экзамен пройден! — торопливо вмешался ректор. — Присаживайтесь, Духовный Владыка. Прошу вас.
Хакан наконец совладал с собой.
— Что ж, господин Волков. Ваша взяла. Экзамен вы сдали, но я этого так не оставлю. Раб не смеет атаковать Оракула.
— Значит, я не раб, — твёрдо ответил я. — Возможно, у меня всё-таки есть Знамение, и вы просто его не видите?
— Я вижу всё! Я Оракул!
И тут ректор не выдержал и заговорил громогласно и жёстко:
— При всём уважении, Духовный Владыка, этот мальчик — полноценный маг и ученик с высокой успеваемостью! У него может быть Знамение, которого мы не видим, и которое обладает особыми свойствами. Это бы всё объяснило.
— У него нет Знамения, господин ректор! Что бы он там ни утверждал! — всё никак не мог успокоиться Оракул. — Как он защитился от молитвы? Это невозможно! Не-воз-мож-но! Нужно провести расследование! Нужно его обыскать и проверить досконально! Откуда он вообще такой взялся?
Ректор его будто не услышал.
Он оглядел зал, всех студентов и учителей.
— Я восхищен, господа. Подобная сила астрального тела должна стать примером для любого студента Академии. Речь сейчас не только о Жрецах. Речь обо всех. Разве кто-то ещё будет сомневаться в том, что Кирилл Волков способен противостоять даже сильнейшему воздействию на сознание? Да, у него нет Знамения, либо мы его не видим, но это не делает его слабым. Я восхищён, господа! Бесспорно.
Он уважительно кивнул мне и захлопал.
Его жесту последовали остальные. Все встали со своих мест, и зал оглушили аплодисменты. Даже Гвидуш рукоплескал и радостно улыбался.
Один лишь Оракул уничтожающе смотрел на меня.
Я уже знал, что сегодня заимею злейшего врага в его лице, только выбора у меня не было. В любом случае, я был даже благодарен ему — он показал мне мою самую главную слабость и заставил с ней работать.
С мрачным и недовольным видом толстяк уселся в кресло, насупился и продолжил наблюдать за экзаменом.
Учитель Гвидуш приколол брошь мне на грудь и шепнул:
— Молодец, Волков. Молодец, мой мальчик.
Из благодарности я кивнул ему (он всё-таки посмел перечить Оркулу), после чего устроился на том же месте с краю ряда, дожидаясь окончания экзамена.
Всё это время на меня косились остальные студенты. Было видно, что теперь они меня побаиваются, только один очкарик Хобин лыбился, всё ещё пребывая в восторге.
В конце концов, он подсел на соседнее кресло и прошептал:
— Я потомственный Жрец в пятом поколении. У меня есть некоторые наработки по молитвам, есть куча книг и старинных текстов, доставшихся от моей династии.
— И что?
— Можно попасть в твой клан? — выпалил он, заметно волнуясь. — Я бы поделился с тобой всем, что знал мой род.
Я посмотрел ему в глаза.
— Почему сейчас?
Он не стал врать.
— Да я хотел раньше подойти, но когда увидел, как ты подчиняешься Оракулу, то решил, что свободным ходить тебе недолго осталось. А сейчас… это было нечто. Я ведь не тупой и понимаю, каких трудов тебе это стоило. Ты только выглядел спокойным, но твоё астральное тело и сознание противостояли огромному натиску.
— Да уж… — Я потёр лоб. — Головная боль мне обеспечена.
Очкарик улыбнулся.
— Твоя сила восхищает и внушает страх. А если я боюсь и уважаю тебя, значит, другие боятся и уважают. Это мне подходит. К тому же, остальных с первого курса ты не возьмёшь. Они уже облажались.
Я покосился на других Жрецов.
После того, что я о себе наслушался, мне не хотелось с ними одним воздухом дышать, не то, что в клан брать.
— Подойди вечером, обсудим, — сказал я Хобину.
Толковый Жрец существенно бы усилил возможности клана, а Назар Хобин отлично показал себя на экзамене.
— Но всё же… как ты защитился от молитвы? — спросил он.
— Возможно, у меня есть Знамение, просто его никто не видит.
Это был один из подготовленных ответов на такой вопрос.
Хобин задумался: моих слов ему хватило, чтобы успокоиться. Я надеялся, что и остальным этого будет достаточно.
* * *
Новость о том, что случилось на экзамене, разлетелась за считанные часы.
К вечеру вся Академия гудела.
Когда я шёл по коридорам, все снова пялились и провожали меня взглядами, но уже без насмешек. Некоторые боязливо расступались; другие, наоборот, подходили и пытались заговорить, будто извиняясь.
Никто не спрашивал больше, боюсь ли я Жрецов.
Слова
