— Как сознательные граждане, мы, разумеется, не должны увлекаться ситуационистскими лозунгами, но почему ты не нашел чего-то посвежее? — спросил я его.

Стоящий рядом народ от такого пассажа гоготнул — мы стоим в рядах сослуживцев дяди Пети, и я уже успел слегка их разогреть анекдотами. Степан — мужик хороший, и ничего против «тыкающего» ему пионера не имеет.

— Хотел с работы захватить — «утроим поголовье гамадрилов к концу пятилетки!», — улыбнулся он в усы.

Народ загоготал уже в голос, и тут из установленных на столбах мегафонов бодро понеслось парадно-праздничное. Действо разворачивается на устланной брусчаткой площади Победы. Напротив нас, по ту сторону выделенного для «парадистов» пространства и еще одной группы зрителей, здоровенный Северный вокзал, на правом краю которого — портрет Маркса, по левому — Ленина. По центру — растяжка «Да здравствует 51-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции!». Еще один Вождь, в виде памятника, недалеко от нас — на его адаптированном под трибуну подножии собрались местные «випы», которые вот-вот начнут толкать речи.

Народ прямо оживленный, реально радуется празднику. Ну и накатывают, куда без этого — а кто бы не накатил? Мегафон заговорил об исторической важности и мировых достижениях Революции, о руководящей роли Партии и о том, как замечательно проходит нынешняя пятилетка. После этого началось шествие.

— Марш воинских подразделений!

Марш живой силы и техники (даже ракету показали — длиннющую!) получился несколько жиденьким. Причина проста — огромная часть местного гарнизона сейчас в Чехословакии — деда Петя вчера рассказал, что люди натурально паниковали, опасаясь за жизни родных и близких, и дружно облегченно выдохнули, когда кровопролития не случилось. К Дубчеку отношение у местных соответствующее — целую республику взбаламутил, урод!

— Представители предприятий!

Прошла длинная колонна рабочих и работниц — плакаты в основном с обязательствами выполнить пятилетку за четыре года. Что поделать — традиция же! Через два года, стало быть, пройдут с заслуженно-гордыми плакатиками о том, как у них все получилось.

* * *

— Что тебе снится, крейсер Аврора… — тянул я под жалобное пиликанье аккордеона.

Причина проста — Александра Николаевна для очистки совести взялась меня ему обучать. Абсолютная память, неделька тренировок — и вуаля, инструмент в совершенстве освоен. Допел, почти сотня сидящих в Малом зале ДК фронтовиков с довольными лицами захлопали.

— Это мы с Натальей Александровной сочинили, — похвастался я. — Вот в Москву вернусь, и пойдем с ней на худсовет — объяснять, зачем нам такие громкие барабаны в аранжировке.

Позади остался мой рассказ о «зажравшихся» столичных пенсионерах, ответ на вопрос «почему книгу до сих пор не выпустили?» (потому что печатают только членов, а чтобы стать членом — нужно напечататься, отчего ветераны натурально офигели — это же парадокс!), и целая пачка анекдотов и подрезанный у Евдокимова монолог о том, как мужик боролся с хреном в собственном огороде — все это чтобы развеселить немало загрустивший от моих приключений зал. Когда народ просмеялся, я и подхватил стоящий в углу сцены пыльноватый, но исправный инструмент.

— А чего у вас с барабанами? — раздался вопрос из зала.

— Символизируют залпы героического крейсера! — ответил я. — Я, конечно, не слышал, но, полагаю, бахало там как надо!

Фронтовики одобрили, и спросили про Пахмутову.

— Хорошая, добрая женщина, — честно охарактеризовал я своего музыкального «шефа». — Котлеты жарит жутко вкусные — она их чем-то чесночно-масляным пропитывает, но что там еще — не рассказывает!

Не люблю, когда живые люди «бронзовеют», вот про котлеты и сказанул. Пресекая дальнейшие расспросы, лихо растянул меха:

— Здесь птицы не поют…

Песня понравилась, и я без паузы выдал «О героях былых времен», «Коня», «Батяню-комбата» и «Там за туманами».

— Вот «Туманы» пока не пропускают — пропаганда алкоголизма, говорят! — пожаловался я старикам — у части из них погоны ух какие солидные, глядишь, и повлияют как-нибудь.

— Безобразие! — выразили они общее настроение.

— Ну а остальные песни уже одобрены, закреплены за нашими замечательными певцами, и в скором времени увидят свет! — порадовал народ анонсом.

— Безобразие — про любовь уже везде играет, а эти — нет!

— Извините, мне тринадцать лет, и я благодарен за то, что на меня вообще обратили внимание! — признался я.

Давайте, дедушки, пробивайте мне дополнительных мощностей — от этого лучше станет вообще всем советским гражданам. Решив на всякий случай подстраховаться, рассказал про Полевого, Зыкину, Добронравова — тоже не член, представляете?! — и тех минкультовских деятелей, которые трем вышеперечисленным помогали меня проталкивать сквозь бюрократические жернова. Помянул добрым словом и главреда «Литературки». Решив, что нужные посылы заложены, еще часок поиграл песни, перемежая их анекдотами. Напоследок мы вышли во двор ДК и наделали много коллективных фоток. Покушав в местной столовке и выслушав много очень приятного о себе, отправился домой в компании дедов Лёши и Пети на автобусе — выпили же!

Глава 24

Проснулся еще затемно — дом сотрясал могучий храп. Особенно качественно выводил рулады Степан, с которым меня уложили валетом на раздвинутый диван в зале. Кроме дивана, не могло здесь не найтись заставленной сервизами стенки, тумбочки с черно-белым телеком и пары ковров с оленями — который похуже на полу, который получше — на стене.

Зевнув, выбрался из-под одеяла и поежился — за ночь дом успел остыть. Влез в брюки и футболку, накинул кофту, сунул ноги в шлепки и пошел в удобства, на обратном пути навестив поленницу. Набрал полешек, отправился на кухню и сунул их в печку, где едва-едва тлели угольки. Раздул, топливо занялось. Теперь можно разогреть картошки с рыбой. Разогревал сразу всё, и не прогадал, потому что в кухню забрел, морщась на режущую глаза люстру, Степан.

— Утро! — поприветствовал его я, кухонным полотенцем снимая с печки сковороду и сгружая ее на стол.

— Доброе! — зевнул он, усаживаясь.

— У вас тут говорят из янтаря всякого можно найти? — спросил я его.

— Это в озерах, — неправильно понял он.

— Подарки для дам, имею ввиду.

— А! Этого навалом, щас поедим и свожу тебя к знакомому, он занимается, — пообещал Степан. — В Зеленоградске, тут полчаса всего на машине! — таинственно округлил глаза.

— Может и пропавших найдем! — поддержал я игру.

Сука, еще минус день! Ладно, может он со знакомым бухать начнет, а я свалю «город посмотреть». Степан ушел в удобства, и на его место прибыл отец.

— Доброе утро!

— Х*й там доброе, — поморщившись, деда Петя аккуратно опустился на стул. — Ну-ка, Сережка, там, в холодильнике…

Поняв намек, накапал деду рюмашку самогонки, он опохмелился, воспрял духом, закусил картофелиной и пошел