Даже если не брать в расчет спальные места, микроморфология указывает на то, что неандертальцы не всегда сидели на холодном каменном полу. Микрослои толщиной 0,5‒2 мм в Абрик Романи в точности соответствуют покрытым подстилками полам в домах более поздних доисторических эпох. Кроме того, состояние нижележащего слоя указывает не на плетеную подстилку, а на какой-то материал без внутренних пор: скорее всего, это были шкуры, тем более что в некоторых образцах сохранились и мелкие остатки обожженной кожи.

Есть образцы подстилок, обнаруженные рядом с очагами, в том числе в зонах приготовления пищи, — на это указывает присутствие сгоревшего сала и осколков костей. Вопреки ожиданиям некоторые из подстилок найдены в зонах разделки мяса и даже в мусоре.

Многократное чередование покрытого пола и потревоженных отложений, содержащих растительные остатки, древесный уголь и кости различной степени выгорания, позволяет предположить, что в промежутках между периодами использования подстилок (возможно, перед заселением) землю очищали. И снова мы говорим об установившейся модели поведения, так как застелены были полы в одних и тех же зонах уровней Ja и Jb, формировавшихся в течение многих десятилетий. Если растительную подстилку для каждой стоянки, вероятно, изготавливали свежую, то ковры из шкур, скорее всего, использовались многократно, а значит, неандертальцы переносили с места на место предметы домашнего обихода.

Заявления, что неандертальцы использовали пространство бездумно или произвольно, сегодня действительно устарели. На самом деле они были одними из первых гоминин, которые последовательно создавали сложные пространства, отличающиеся на удивление знакомой нам планировкой. Костры — неизменные центры притяжения и для неандертальцев, и для археологов. Они воспламеняют наше коллективное воображение, вызывая и освещая окружающие их призрачные видения. Они путешествуют во времени: их жизнь длится дни или даже недели, пока они горят. Остывшие и погребенные под землей костры — памятники исчезнувшим телам, бродившим вокруг них. Последовательность их использования показывает, когда стены были освещены, а когда оставались в тени. Иной раз археолог будто попадает в прошлое: покидая стоянку, ее обитатели оставили в кострище тлеющие ветки, и необожженные их концы торчат так, будто они только что ушли отсюда.

Костры долгое время были чем-то вроде единственного одинаково звучащего на всех языках слова: их легко заметить и понять, но вокруг них всегда сбивающий с толку шум от тысяч других предметов. Сегодня появилась возможность интерпретировать и более широкий круг материальных свидетельств неандертальских жилищ. Мы можем распознавать устоявшиеся практики деления пространства, изготовления конструкций и даже мягкой мебели. Все это возвращает нас к вопросу о том, кто обитал в том или ином месте и в течение какого времени. Если материальный мир неандертальцев был организован посредством и фрагментирования, и объединения — от выделения отдельных последовательностей ретуширования до долговременных стоянок целиком, — то вполне возможно, что их социальные группы также делились и объединялись вновь. Однако то, как это происходило, связано с базовыми моделями ведения хозяйства, технологиями и мобильностью. Чтобы по-настоящему понять систему неандертальского мира, нам следует взглянуть на него с высоты птичьего полета.

Глава 10. Мир вокруг

Его будит шепот. Солнце село, оставив в небе темные, как кремень, клочья облаков. Сгущаются сумерки, пламя заката стремительно гаснет в степи. Он хлопает глазами, потягивается на коленях у матери, садится. Ее лицо и лица остальных обращены на запад, к горизонту, туда, где над гротом еще видна неподвижная светлая полоска неба цвета кварца. Там, где раньше берег реки представлял собой грязное месиво, — в месте переправы — олени в этом году так и не появились. Их ждали долго, много дней, пока часть охотников не отправилась на поиски вверх по течению. Желудки давно перестали урчать, превратившись в пустые ямы.

Потом он слышит: «У-у-у-у-у!»

Это возвращаются охотники, распевая хвалебную песнь мясу и ЖИРУ. Он вспоминает этот тающий вкус, похрустывающую обугленную кожу оленьих рожек, и тотчас рот заполняет слюна. Вскочив на ноги, он оказывается среди возбужденных предвкушением еды людей. Под крик матери старшие дети храбро бегут в темноту навстречу охотникам. Он держится ближе к свету очага — добыча неизменно привлекает клыкастых, — но ножки его приплясывают, когда на множестве плеч вносят неразделанную оленью тушу, подернутую паром от дыхания в студеном воздухе. Несмотря на холод, сегодня ночью все заснут, согретые кровью.

Все наши глубокие и ошеломительно детальные знания о стоянках указывают на то, что неандертальцы в основном вели кочевой образ жизни. Их мир — это земная поверхность, в перемещении по земле заключалась их жизнь. Как и все, чем они занимались, это было далеко не случайно. Стоянки были не конечными остановками, а точками пересечения, узлами сетей, простирающихся на сотни километров. Смешанная с кровью и клочьями шерсти земля на месте охоты была связана с пещерами или скальными навесами телами животных, доставленными туда для дальнейшей разделки. Где бы ни оказывались неандертальцы, их физическое перемещение и взятые с собой предметы связывали все эти места друг с другом. Каждый новый костер был блестящей жемчужиной в длинном ожерелье, опоясывающем хребты и тянущемся сквозь леса.

Чтобы родилось понимание, что эта взаимосвязанность составляла суть вещей, необходимо подняться вверх подобно дыму от костра. Будучи центром жилого пространства неандертальцев, очаг все же имел связь с внешним миром посредством составляющих его материалов. Сопоставляя найденные фрагменты угля с воссозданными природными условиями, можно установить ближайшие источники дров. Если речь идет о кострах в Эль Сальт, возраст которых около 55 000 лет, то все виды древесины обнаруживались в пределах двух-трехчасовой прогулки. Следовательно, крошечные пятна древесного угля рассказывают нам о том, как неандертальцы пробираются сквозь сосновый бурелом и карабкаются по скалам вдали от дома. Составлять карты взаимосвязей между предметами и местами — дело чрезвычайно сложное, однако это открывает поистине захватывающие перспективы в изучении жизни неандертальцев.

Как мы двигаемся

Большинство нынешних наследников неандертальцев давно забыли, что такое истинное движение, перемещение с места на место в зависимости от сезона, да еще и пешком. Вода и камень представляли собой в некоторой степени надежный и незыблемый ресурс, однако растения и животные были более изменчивы, и от их доступности зависело выживание. Современные охотники-собиратели редко селятся надолго в одном месте или перемещаются только в пределах небольших территорий, поскольку вне тропиков окружающая среда, как правило, не отличается