Шрифт:
Закладка:
— Жалко… — вздохнул Дворский.
— Жалко ему… — заворчал Бур Бурыч, и неожиданно улыбнулся, сказал чуть ли не с нежностью: — Балбе-ес… Ты обнаружил самую настоящую Зону Посещения!
— Случайно наткнулся, — поправил его Федор Дмитриевич.
— Ты первым нашел мумию рептилоида!
— Случайно…
— Не перебивай старших! — осерчал Кудряшов. — Мы раскопали кучу артефактов, двинули вперед и ксенобиологию, и ксенотехнологию, мы доказали, что люди не одиноки во вселенной, а ему всё мало! Стыдно, товарищ Дворский!
— Я больше не буду, — смиренно пообещал первооткрыватель, и сказал обычным голосом: — Чаю хотите? Мне посылка пришла, с Инкиными печенушками!
Бур Бурыч посопел, но соблазн был слишком велик, и он махнул рукой:
— Наливай!
Глава 16
Вторник, 13 января. День
Ленинград, улица Академика Павлова
Борис Натанович сразу позвонил Светлане Сосницкой, опасаясь, что его начнут уговаривать, как среднестатистического старпера, этакого капризного старикашку, и даже договорился о встрече.
Ну, если уж совсем откровенно, именно дедовское беспокойство и привело «Брата Стругацкого» в Институт Мозга. Страшно же идти — а вдруг чего-нибудь обнаружат, как у Арка?.. Однако эту детскую боязнь передавливала вполне себе взрослая тревога, да и не те года уже, чтобы отмахиваться от хворей…
…Раздраженный, выбитый из зоны комфорта, Борис Натанович представлял «доктора медицинских наук» этакой старой грымзой, что ходит по-утиному, вперевалочку, охая и жалуясь на больные ноги.
Однако встретила его довольно молодая женщина, стройная и приятная. Светлана и объяснила причину, взволновавшую «трех граций».
«Помните, как Максим Камеррер заслал Тойво Глумова в Институт метапсихических исследований, а тот оказался люденом? — сказала она, мило улыбаясь. — С вами происходит подобная история, только не трагичная, а оптимистичная!»
Писатель сперва не поверил. Метакортикальная аномалия… Латентная паранормальность… Это было настолько непредставимо, настолько чуждо его внутреннему пониманию, что душа с порога отторгала всякую метапсихическую дребедень.
Ну и что с того, что детектор регистрирует высокую напряженность психодинамического поля? Да это, вообще, фантастический термин! Психогенное поле… Энергия мозга… Сила…
Всё это выдумки! Нет, ну, может, психологические феномены и существуют в действительности — у каких-нибудь экстрасенсов, вроде Нелли Кулагиной или Розы Кулешовой, но он-то здесь причем⁈
Окончательно прояснить ситуацию должно было зондирование на томографе — специальная компьютерная программа (кстати, разработанная Натальей Иверневой) легко выявит метакортекс у него в коре — или в подкорке? — и даже очертит границы аномалии.
«Дорогой Борис Натанович, — серьезно сказала Сосницкая. — Открою вам большой-пребольшой секрет: мы, вообще, хотим проверить всех деток в Союзе на предмет паранормальности, чтобы она не ощущалась так болезненно, как у вас. Ничего не бойтесь! Люденом вы не станете, и к Странникам не перебежите, — улыбнулась она. — И никаких минусов в вашей жизни не образуется, а вот плюсы — наверняка. Вы сможете, например, лечить наложением рук… если, конечно, захотите стать психохирургом, как Миша Гарин. Но и это необязательно. Ваша форма паранормальности — латентная, как бы спящая. Мы можем ее разбудить — и обучим вас, как направлять Силу и сознательно ею пользоваться… Да вы и самого себя оздоровите! И обязательно прибавите энное число лет к тому сроку, что задан судьбой. Тут всё зависит от вас. От вашего выбора…»
Ровно через неделю, в два часа дня, Борис Натанович явился на МРТ-обследование.
* * *
Стругацкого увлекло в белую гулкую «трубу» томографа, и теперь мощный басистый гул наплывал со всех сторон.
— Вдо-ох… — мелодичный голос Светланы, вытекший из наушников, перебил шумы. — Не дышите!
Борис Натанович замер, и мысли закрутились в голове, как та змейка, что вцепилась в собственный хвост.
Всю неделю он переживал, и настроение качалось, будто маятник, от «Надо сходить» до «Никуда я не пойду!» Измотавшись, Борис всё рассказал брату. Реакция у Аркадия была ожидаемой — тот не поверил. Рассердился даже, басил, недовольно шевеля усами: «Бобка, вечно ты выдумываешь!»
Но «Бобка» был терпелив и настойчив. С третьего раза брат задумался, и выдохнул: «Иди!»
Хуже, дескать, не будет, а вот лучше… Очень даже может быть.
Аркаша, взволнован и растерян, мерил комнату грузными шагами.
«Знаешь, Боб, — ворчал он, горбясь, — будь ты моложе, с разбегу бы кинулся в эту паранормальность! Правда же? Помнишь, как мы — давно-давно! — в Институт Мозга заглядывали?»
«Ну, ты вспомнил! — забрюзжал Борис. — Это когда было-то? Лет сорок назад! Ха! Ну… да… — его плечи опустились. — Меня тогда потряс тот электромагнит — подносишь его к затылку, а перед глазами цветные пятна плывут…»
«Во-во… А теперь тебя, как Комлина… того… инициализируют! Радовался бы. Будешь меня врачевать… И Адку! И, вообще, гордись!»
«Да я горжусь…» — вяло откликнулся «Бобка»…
— Дышите!
Сердце билось неровно, но не брало болями на испуг.
«Подлечишь свой миокард заодно, — мелькнуло в голове. — И почку новую отрастишь, хе-хе…»
— Обследование закончено.
«И что, что там?» — заерзал Борис Натанович, но его узкое ложе уже покидало магнитно-резонансное нутро.
Кряхтя, «кандидат в людены» сел, а Сосницкая встала, изящно выходя из-за пульта.
— Поздравляю, — мягко, почти нежно улыбнулась она. — Вы — паранорм!
Писатель тяжко вздохнул, хотя сердчишко и забилось, словно радуясь новому, свежему в застарелом житье-бытье.
— Ох, Светлана, не знаю, что и думать…
— Не важно, что думать, а как! — послышался знакомый голос, донося шутливое назидание, и в поле зрения классика советской фантастики появился Гарин.
— И как же? — строптиво хмыкнул Стругацкий.
— Позитивно! — вскинул палец Михаил. — Здравствуйте, Борис Натанович! Очень рад, что нашего полку прибыло.
— А я еще не решил, становиться ли мне в ряды… — заворчал писатель, включая демона противоречия.
— Ах, Борис Натанови-ич! — пропел Гарин. — А я к вам с оч-чень интересным предложением… Под эгидой Управления подготовки кадров КГБ и Отдела науки ЦК КПСС организуется закрытая школа-интернат для детей-паранормов… Тот самый вариант «лепрозория», о котором вы как-то упоминали! Так вот. При школе создается экспертный совет, который будет разрабатывать — и обкатывать на базе «советского Хогвартса»! — методики Теории Воспитания. Я предлагаю вам возглавить этот совет.
Писательский «миокард» участил пульс.
— Что бы вы еще придумали! — заартачился Стругацкий. — Я, вообще-то,
