* * *

Заварушка в Венеции и дорога через горы порядком нас утомили. Так что первый день мы с полной отдачей занимались ничегонеделанием. Поздно встали, позавтракали, прогулялись в саду, поболтали о пустяках, пообедали и снова занялись всякой ерундой. А вечером слушали рассказы Диего, уже бывавшей в здешних местах, чтобы сравнить потом со своими впечатлениями.

На следующий день приехал Пуччи и устроил нам экскурсию по городу. Было в меру увлекательно и интересно. Пообедав в шикарной ресторации, мы отправились в Сады Боболи — тенистые аллеи, лабиринты дорожек, статуи, выполненные итальянскими мастерами, амфитеатр по греческому образцу, фонтан Нептуна. Гулять здесь было спокойно и интересно. А затем Пуччи привёл нас в Палаццо Питти.

— Только прошу, не шумите, — приложил Пуччи палец к губам. — Я договорился с управляющим, чтобы нам разрешили осмотреть дворец. Увы, после смерти последнего Медичи титул Великих герцогов Тосканских перешёл к дому Габсбургов, а они очень редко бывают здесь. Зато очень любят свою собственность и, — Пуччи ехидно усмехнулся, — налоги, которые платит город. Но мы, флорентийцы, всегда рады оказать услугу гостям и показать наше достояние. Прошу!

Если честно, то мне дворец показался самым обычным, если можно так выразиться. После Петербурга и Венеции, я не обнаружил здесь ничего особенного, кроме картин и статуй. Но Таня была в восторге, и его хватило на нас обоих.

Уже поздно вечером мы вернулись на виллу.

— Куда желаете отправиться завтра, ваша светлость? Могу предложить…

— Тише, Пуччи! — я выставил ладонь. — Пока прогулок нам довольно. Дня через три мы хотели бы посетить магазины и ювелиров.

— О, князь! Вы правильно сделали, что сказали мне об этом! Вы знаете, какие пройдохи эти купцы? А ювелиры? Это настоящий ужас! Выставляют страшные цены и даже не краснеют! С приезжих так и вовсе дерут по три цены. Но не волнуйтесь, я отведу вас к проверенным людям, которые долгие годы работают с моей семьёй. Даю слово, что вы не пожалеете и останетесь довольны.

По большому счёту, особо покупать я ничего не планировал. И эту поездку решил устроить по двум причинам. Во-первых, чтобы порадовать Таню какой-нибудь безделушкой, а во-вторых, чтобы отметиться в городе. Будет слишком подозрительно, если я запрусь на вилле и так просижу две недели. Вот и буду изображать скучающего аристократа, покупающего диковинки.

* * *

Я вовсе не собирался бездельничать три дня. Под утро приехал Киж, выполнивший моё задание с экипажами, и я отправил его со следующим поручением. В этот раз он должен был подобраться к резиденции Тау и выяснить, охраняют ли её сейчас и какими силами.

— Загоняли вы меня, Константин Платонович, — недовольно пробурчал Киж, — а ведь мне тоже хочется посмотреть город.

— Вернёшься — посмотришь местный винный подвал. Диего говорит, что разнообразие здесь компенсировали количеством.

— Да? Тогда другое дело. Вы даже соскучиться по мне не успеете, как я обернусь.

Киж умчался верхом, а я решил не ложиться обратно в постель. За окном светлело, а спать уже не хотелось. Будить слуг я не стал, ещё вчера убедившись, что кофий они готовят не самый лучший. Вместо этого я достал из багажа походную жаровню на Знаках и маленькую железную кружку. Поставив кофий вариться, я умылся холодной водой и стал задумчиво разглядывать себя в зеркало. Бриться или нет?

Отражение дрогнуло и поплыло, будто горячий воздух. Мои черты лица стали меняться независимо друг от друга, то превращая в уродца, то делая красавцем. В мельтешении носов, губ и щёк я заметил нечто знакомое.

— Гагарин!

По зеркалу пробежала рябь, и из тёмной глубины на меня уставился князь Гагарин. Тот самый, которого я убил в Летнем дворце. Я поднял руку и ощутил под пальцами маленький рот с надменной улыбкой, крючковатый нос и покатый лоб, переходящий в лысину. Дар Хозяйки работал так, как она и обещала.

Глава 34

Пуччи

Разглядывая в зеркале лицо Гагарина, я ощутил в самом себе странные чувства. Высокомерие, надменность, раскалённые угли ненависти, прикрытые пеплом осторожности, и непомерную гордыню. Меня затопило ими, будто я залпом выпил бутылку крепкого пойла и оно ударило в голову. Отражение приняло угрожающее выражение, и губы сами зашептали:

— Убить их всех. Ненавижу! Отомстить за деда. Всех к ногтю! Мальчишку посадить на трон, и от его имени раздавить гадин. А потом и щенку голову свернуть!

Справиться с волной гнева оказалось непросто. Покойный Гагарин был буквально соткан из ненависти: хранил её, лелеял и подпитывал долгие годы. Уж не знаю, как она не спалила его самого, я бы не выдержал жить с такой дрянью в душе.

Понадобилось напрячь все силы, чтобы задавить «эхо» мертвеца. Сжав волю в кулак, я начал гасить чужие чувства, наваливаясь со всей силой и замещая своими собственными. Выпалывая гадость, я прошёлся внутри себя, как рачительный хозяин, осматривающий владения.

В какой-то момент я заметил, что чужое лицо в зеркале начало дрожать и едва не спало с меня. Чтобы удержать на себе маску Гагарина, пришлось выделить для «эха» его личности небольшой уголок в душе и обнести его «высоким забором». Эдакий зоопарк, где содержится особо опасная тварь. Оказалось, не так просто нащупать грань, на которой внешний облик ещё держится, а его ненависть не разъедает изнутри.

Удостоверившись, что справился с задачей, я провёл ладонью по лицу, стирая чужую личину. Ох, хорошо-то как! Словно сбросил с плеч мешок в три пуда весом. Да, Хозяйка была права — очень опасный дар, способный вывернуть некроманта наизнанку. Пожалуй, надо будет потренироваться в его использовании и оставить на самый крайний случай.

* * *

Утром я решился проверить вторую часть дара — наложить на другого человека своё лицо. Таней я рисковать не хотел, по понятным причинам. Кандидатура Диего меня не устраивала, так как я мог случайно выдать ей свои мысли. Пока Геката не будет повержена, испанка — слабое звено в моей команде. За отсутвием Кижа, оставался один лишь Васька, его-то я и назначил добровольцем.

— Чот боязно мне, Константин Платонович, — Васька неожиданно занервничал, когда я вызвал его к себе и предложил поучаствовать в магическом эксперименте. — Магия, она ж благородных любит, а я из простых, сами знаете. Порвёт меня на маленькие кусочки, будто собака тряпку.

Таня, тихонько наблюдавшая за нами, только покачала головой.

— Ты мне не доверяешь?

— Что вы, Константин Платонович! Как отцу родному!

— Вот и успокойся. Ты со мной такие