Может, купить ей не квартиру, а остров, где-нибудь в Тихом океане — необитаемый, свезти туда весь ее зверинец с лошадьми и конюшней и стереть этот остров со всех карт, чтобы никто не нашел туда дороги. Тогда Павел точно успокоится, если не будет ее на его горизонте! А вдруг нет? Вдруг без нее ему станет еще хуже — у него опять начнется депрессия, он махнет рукой на свое здоровье и навсегда останется инвалидом?

Ну, уж нет! Рисковать так нельзя! Пусть лучше решает ее проблемы, а не утопает в своих — тогда у него появится стимул встать с инвалидной коляски и помогать ей!

— Ничего нового с ней не происходит, — Дмитрий Викторович решил для себя вопрос Кириного пребывания рядом со своим сыном и успокоился — пусть будет, а после Германии — посмотрим. — Все с ней в порядке — ситуация у меня под контролем.

— В по-орядке?! — внутри Павла закипало раздражение — если бы он мог ходить, то давно бы сам уладил все Кирины проблемы, а так… Что он может в своем незавидном положении?! — Она ночью, в свой день ро-ождения, вме-есто того… чтобы пра-аздновать с дру-узьями, при-иезжает в го-оспиталь… к инва-алиду, ва-алится с ног от уста-алости в кресло и спит до утра. И ты го-оворишь, что с ней… все в по-орядке?

— Ну, хорошо…

Недовольно глядя на кота, Дмитрий Викторович прошелся по палате и сел в кресло, в котором еще недавно спала Кира. Вздохнул и рассказал правду об умершей женщине и Кириных комплексах по этому поводу, о покушении на Ираиду Брониславовну, о спасении с балкона ее кота Маркиза.

— Те-еперь в обоих делах… она ста-ановится гла-авной подо-озреваемой: ра-асправилась с со-оперницей… и по-опыталась про-оникнуть в ква-артиру и за-авладеть иму-уществом… Ираиды Бро-ониславовны.

— Да брось ты, Паша, в самом деле, о ней волноваться. Давай лучше определим дату отъезда в Германию. А Киру оставь в покое, жила же она все это время без нас и прекрасно справлялась со своими проблемами.

— А те-еперь у них… есть мы, отец! За-апомни, это по-ожалуста! Я не хочу, чтобы Ви-икторию… и Алису ко-оснулась даже часть про-облем Киры.

Услышав слово «отец», Дмитрий Викторович замер — не послышалось ли ему это слово — первый раз за все время сын назвал его отцом и к тому же сказал, что они все семья!

— Ладно, ладно, — поспешил он успокоить Павла, видя, как у того задергалось веко от волнения. — Успокойся, ради Бога. Подумай лучше о своей предстоящей операции в Германии, а мы с адвокатами пока разгребем эти «Авгиевы конюшни», вернее «Кирины конюшни». По первому делу мы уже обеспечили ей сто процентное алиби, а по второму исключим мотив: узнаем у Ираиды Брониславовны, кому достанется их имущество по завещанию. Сейчас дозвонимся твоей ненаглядной подружке, и все узнаем. Ну, что, Сережа? Дозвонился? — спросил Дмитрий Викторович у телохранителя, выглядывая за дверь палаты. — Войди и звони здесь.

— Не отвечает, — виновато пожал мощными плечами охранник.

— Ре-ебятам по-озвони, — распорядился Павел, — и гро-омкую связь вклю-ючи.

Сергей набрал другой номер и ему тут же ответили.

— Слушаю, Краснов.

— Это Шубин. Где Кира… Дми-итриевна?

— Была на участке, котлеты нам жарила на ужин — она нас на ужин позвала, а сейчас не знаю — я в лесу, идем по следу взломщика с Ларионом — у Киры Дмитриевны дачу вскрыли, но вроде ничего не взяли.

— Так, а на зво-онки почему не отве-ечает?

— Телефон у председателя товарищества оставила — заявление писала о взломе дома, у него и забыла. Минут через десять мы с Ларионом вернемся, я отчет напишу и вам перешлю — там на дороге джип стоял, следы протекторов мы сняли, а Ларион за телефоном сбегает. Умный, зараза, как человек! Это я про собаку…

— Ну вот, а ты волновался, — усмехнулся Дмитрий Викторович, — все у нее в порядке — котлеты ребятам жарит…

— Ты сно-ова ничего не по-онял, отец! У нее дачу вскры-ыли, все обы-ыскали и ничего не взяли. Кто это сде-елал и по-очему? За-ачем им Кира?

48

Федин взял телефон, чтобы позвонить «подозреваемой», но тот неожиданно зазвонил. Звонила как раз она — «подозреваемая». Сотрудники заинтересованно подняли головы — служебные разговоры их не интересовали, а вот личные…

И Федину пришлось сменить тон на деловой — у нее опять что-то случилось…

Как он понял из их разговора в доме на даче кто-то побывал, но ничего не взял. Это было странно, а «странности» Федин любил, и он сразу же поверил — не хозяйке дачи, а собаке: раз пес «сказал» был чужой — значит, был.

Через два часа выйдя из кабинета, он позвонил «гражданке Чичериной», но на звонок она не ответила — это было странно: то сама названивает, а то не отвечает на звонки, и Федин отметил этот «факт».

«— Ладно, позвоним позже, — решил он и стал спускаться вниз по лестнице. — У меня и без вас, Кира Дмитриевна, много дел».

А дел действительно было много: опросить свидетелей, допросить подозреваемых, разыскать машины, узнать их хозяев, допросить их и узнать кто ездил на них в такой-то день и в такой-то час, заказать распечатки звонков всех подозреваемых и даже не подозреваемых, допросить, наконец, потерпевшую отравившуюся (???) газом в больнице и т. д. и т. п., а тут еще «гражданка Чичерина» со своим «ограблением, которого не было».

Что он тогда подумал, слушая ее сбивчивые объяснения по поводу мнимого ограбления?

«Кто-то чужой был в доме и ничего не взял… Был и не взял… А может, просто не нашел того, что искал? Вот и не взял ничего… Но что можно искать на старенькой дачке с шестисоточным участком? Был я там — никаких ценностей не наблюдалось. Может, этот «чужой» судил по машине — посмотрел на тачку и подумал, что внутри дома можно чем-нибудь поживиться… Да-а все страннее и страннее… Надо обязательно перезвонить…»

И он занялся насущными делами и, как водится, не перезвонил.

Сам поехал в детективное агентство «Феликс», разузнать, что это за слежка такая за его