но аккуратно. Где-то полчаса, если всё пойдёт по плану. А ещё Ли организовал прямой канал связи с Кумо, поскольку внутри «пузыря» этому вообще ничего не препятствовало. И началась рутина: катер нёсся сквозь космическую тьму (реально тьму, «пузырь» свет звёзд, включая Иддию, не пропускал), Лиу Цзяо и Кумо бдили, Алекс занимался чем-то непонятным, а я пытался расслабиться в не самом удобном пилотском кресле.

Естественно, уже через несколько минут я настолько извёлся от скуки и страха неизвестности (та ещё гремучая смесь!), что принялся терроризировать напарника чуть ли ни ежесекундными запросами по типу «как сам». И столь же естественно, что Заварзину это очень быстро надоело. В результате он заставил Кумо транслировать мне в динамики аудиосистемы какую-то древнючую, чуть ли не из середины двадцатого века, песенку про «унеси меня на Луну». Я, признаться, от такой подачи чуть подохренел, и докапываться до напарника перестал. Ну а потом откровенно заслушался — очень уж у мужика голос приятный оказался. А ещё, как вскоре выяснилось, у Алекса завалялась целая подборка этого исполнителя, и по завершении воображаемого полёта на естественный спутник Земли я прослушал посвящение полузабытому празднику Рождеству (почему-то католическому), и плавно перенёсся в легендарный мегаполис «Нью-Йорк, Нью-Йо-о-о-орк».

И вот с последним случился облом — где-то на половине трека связь оборвалась, и эфир заполонил «белый шум». Буквально на несколько секунд, я даже чертыхнуться толком не успел, как снова зазвучала музыка… но уже не про Нью-Йорк. На сей раз сладкоголосый шансонье вещал про каких-то «странников в ночи», но трек практически терялся на фоне озабоченного голоса Алекса:

— Ваня!.. Приём!.. Ответь, бро!.. Как слышишь⁈

— Слышу тебя хорошо, — удивлённо отозвался я. Когда это он охрипнуть успел? Такое ощущение, что ещё чуть-чуть, и совсем голос сорвёт. — А ты нафига песню переключил? Про Нью-Йорк круто было!

— Чего⁈ — опешил Заварзин. — В смысле, переключил⁈ Да уже три сыграли, как ты пропал из эфира!

Теперь настала моя очередь, скажем так, офигевать:

— Сколько⁈ Три песни? Это почти десять минут, что ли⁈

— Ну да… а у тебя меньше прошло?

— От силы секунд пять, — присмотрелся я к услужливо выведенному Ли таймеру. — Потеря связи, «белый шум», и сразу другая песня!

— Хм… сдаётся мне, коллега, мы с вами обнаружили тот самый временно́й выкрутас, — уже совершенно успокоившись, заключил мой напарник. — Но не пространственный, потому что из виду я, вернее, Кумо, тебя не терял. То есть катер всё это время фиксировался визуально и аппаратурой, а вот связи не было. Ну и что скажешь, бро?

— Заня-а-а-атно… — протянул я. — Хорошо, что эта хрень не на станции. Теперь бы ещё выяснить, это локальное явление, или тоже… очередная «сфера»? Этакий «пузырь» внутри «пузыря»?

— А оно нам надо? — усомнился Алекс. — Десять минут не абы какой срок, можем себе позволить. Лучше по текущей задаче работай.

— Ладно, — кивнул я. И ухватил за хвост ускользающую мысль: — Кстати, насчёт отсутствия пространственной аномалии ты как в лужу пукнул, бро. Если верить моим приборам, я за те пять секунд преодолел примерно треть маршрута.

— Хм… а у меня за десять минут… это что же получается, там область «спрессованного» пространства? — вслух задумался напарник.

— Какого-какого пространства⁈ — переспросил я.

— «Спрессованного», бро.

— Фига се… а ты, гляжу, над терминологией особо не паришься!

— А куда деваться⁈ — развёл руками Алекс, благо экран позволял мне это увидеть. — К чему переусложнять? Да и аналогии куда лучше работают, чем всякая псевдолатинская заумь.

— То есть это ты прямо сейчас придумал? — на всякий случай уточнил я.

— Ну да, — подтвердил соратник, — а что?

— Ничего, — мотнул я головой. — Просто хочу уточнить: это пространство не «спрессованное», а скорее «прессующее». И даже не само пространство, а условная его область с чёткими границами, при пересечении которых и начинается процесс «прессования».

— Пожалуй, так даже точнее, — согласился со мной главный корп. — И лучше передаёт суть. Главное, что эта область относительно безвредная.

— С чего так решил, бро?

— Эмпирические данные, бро, — подмигнул мне напарник. — Ты же себя нормально чувствуешь?

— Более чем!

— Вот видишь! Значит, аномалия безвредная, — заключил Алекс. — Единственное, ты десять минут жизни потерял.

— Не-а, всего лишь пять секунд! — решительно возразил я.

— Это с чьей точки зрения смотреть! — парировал Заварзин. — Всё относительно, понимаешь? Даже в нашем не самом лучшем из миров, в смысле, Вселенной.

— Для меня это слишком философские категории, — отмахнулся я. — Конечно, приятно иногда поумствовать за стаканом вискаря, да ещё и в хорошей компании… но в меру.

— То есть ты тоже себе это изредка позволяешь, бро?

— А куда деваться⁈ — развёл уже я руками. — При моей прошлой работе иначе никак! Да и батюшка вынуждал! А с Ильёй Фаддеевичем, сам понимаешь, не поспоришь!

— Это да, — согласился со мной Алекс. — Хорошо тебе, всего лишь с отцом в случае чего бодаться приходится. А у меня таких вот дофига умных — реально умных! — целый выводок. И Нойманн, и Деррик, и Ценкер, и Рин… прости, разумеется, капитан Рин!

— Скажи еще, Рин-тян! — подначил я соратника, но возразить тот не успел, поскольку я на него сразу же шикнул: — Есть! Кажется, нашёл!

— Что там? — навострил уши Алекс. — «Изнанка» проявилась?

— Пока не совсем, — ещё пристальней, чем раньше, уставился я на хитросплетение «нитей» в недрах «слезы ангела». — Но все сопутствующие признаки налицо… короче, не мешай!..

— Окей, — не стал спорить напарник, но я уже переключился на электронного помощника:

— Ли, замедляемся как минимум вдвое!

— Процесс активирован, Ван-сяньшэн… процесс завершён.

— Спасибо… — машинально отозвался я, буквально прикипев взглядом к некоему невесомо-абстрактному, вроде неплотного мотка паутины, новообразованию, проступившему в глубинах артефакта.

А то, между прочим, с каждой секундой и с каждой пройденной сотней километров обретало всё более чёткие очертания, да и фокусироваться на нём становилось всё проще и проще. Вплоть до того момента, когда я осознал, что этот самый «моток паутины» прикреплён к «мембране» в горловине «конуса». Или вообще из неё растёт…

Глава 4−4

-//-

… а ещё подозрительно напоминает самую натуральную сетку