— Ты не боишься остаться одна?

Кажется, у меня снова в разные стороны забегали глазки, когда говорила о возращении домой. Тц, этот Лэсли… мог бы и не замечать мой детский страх.

— В доме на меня может напасть только матушка, но так и знай: я буду от нее отбиваться, — я сжала кулаки и рассмеялась, из-за смеха у меня тут же заколол раненый бок. — Ай, да что же это такое…

— Вот поэтому думай, прежде чем что-то сделать, Калиса.

Лэсли проверил мою рану и шов. Собрал из палаты все необходимые медикаменты и помог расстелить на полу ткань с начерченным поверх нее кругом. Камень — частица особняка — помещается в центре и используется как плата за перенос и координата, Старина Бес — проводник.

— Если что не убирай далеко телефон, — напомнил охотник.

— Хорошо, а ты не забудь отдохнуть, а то выглядишь как ходячий мертвец.

— Ты только что назвала меня зомби?

— Нет, зомби хотя бы милые.

Лэсли с тяжелым вздохом покачал головой.

— И все-таки твои вкусы очень странные, Келли.

* * *

На часах уже показало три ночи, когда я на пару со Стариной Бесом переместилась к входу в особняк любимых сестер. Конечно, они меня не особо-то ждали: приветственную вечеринку никто не закатил, но и истерик о том, где я все это время моталась, тоже, к счастью, никто не устроил. Должно быть, мне следует радоваться и этому. Да и если подумать, отсутствие внимания с их стороны — это лучшее проявление чувств ведьм к моей скромной персоне.

— Дай мне пару минут, а потом пойдем сразу в библиотеку, Старина, — сказала я, сразу направившись в свою комнату.

Духи сестер сами донесут до Камиллы и бабули Агаты, что я наконец-то заявилась домой, так что мне не обязательно самой идти к ним на встречу. Да и не хочу я показываться перед матерью с лишней в теле дырой. Не дай бог, еще солью рану посыплет…

Как только сменила больничную одежду на удобную майку и шорты, я направилась в библиотеку на третий этаж, прихватив при этом с собой телефон, наушники и ноутбук,. Библиотека не зря считалась сокровищницей рода Роман, здесь были собраны записи всех живших в прошлом ведьм рода. Сестры всегда щепетильно относились к пополнению этой безмерной коллекции, каждая старалась вести записи о своих наблюдениях и хоть что-то привнести и тем выслужиться перед мертвыми и еще не рожденными сестрами. Может, тем они пытались помочь будущим поколения, но увлечения у сестер были странные: одна из них посвятила жизнь изучению грибниц (а особенно ей нравились мухоморы); другая сестра увлекалась рисованием с натуры, при этом она вела дневники, в которых записывала кого собирается рисовать. В этих самых дневниках она не раз писала, что ради хорошего портрета надо досконально изучить человека, миг жизни которого собираешься запечатлеть на холсте. И ведь она правда старалась узнать о человеке все, что вообще узнать было можно: она всеми возможными способами следила за своим «натурщиком», узнавала о его биографии все, а потом из волос человека делала кисти и ими же в тайне рисовала его… В общем, все ведьмы из рода Родам — чудачки, каких поискать. Надеюсь, однажды даже появится та, кто захочет оцифровать все эти бесконечные массивы данных.

— Ну что, откуда начнем? — спросила я у Старины Беса.

Лучше уж я доверюсь интуиции старого пса, чем поверю в собственные силы и проведу в этой библиотеке месяцы в поисках хоть чего-то полезного.

Пес тут же завилял хвостом и побежал в сторону дальнего шкафа. Бес еще ни разу меня не подводил, сегодня он в очередной раз доказал, что не был обделен знаниями. С его помощью я отобрала с десяток увесистых старинных писаний и уселись за стол, окружив себя этими древними пожелтевшими книгами. Так началось погружение во внутренний мир умерших ведьм. Чертоги их разума, если честно, меня ничуть не впечатляли, скорее уж, до жути пугали, но зато среди их мыслей и исследований можно было найти увлекательные мыслишки.

Спустя несколько часов беспрерывного чтения я узнала кое-что достаточно любопытное. Оказывается, призраков, иначе говоря, злобных духовных существ не всегда на свете держит одно только желание мести (а ведь по телевизору чаще всего только о таких и рассказывают), иногда причина их ненависти к людям кроется не в ненависти к другим людям, а в ненависти к себе.

В записях одной из сестер говорилось:

'С детства нам говорят, что душа и тело как части одного целого неразделимы, но на самом деле это не совсем так. Принято считать, что душа и тело стабильны, покуда принадлежат одному и тому же сосуду с момента рождения, но я все чаще убеждаюсь в противоречивости этого утверждения.

Нам известно, что человек, как и демон, приобретает сознание не сразу, а только спустя время после рождения. Душа — это созревшее сознание, полноценное; это сознание, которое уже знакомо с принципом, по которым живет. Иначе говоря, демон становится умнее, пока пожирает чужие зачатки сознания. Человек обретает сознание, пока поглощает в процессе обучения знания других людей. Процесс этот небыстрый ни в случае демонов, ни в случае человека. Единственное отличие: демон на каждом этапе своего «взросления» может менять собственную оболочку, а человек вынужден с ней мириться и к определенному телу привыкать. Он довольствуется тем, что имеет, даже если то, чем он наделен по праву рождения, на самом деле не устраивает его. Например, девушке может не нравиться ее высокое тело, нос, большие уши или голубые глаза. Демон же, понимая, что его не устраивает его тело, меняет его. Человек на метаморфозы «по щелчку» не способен, иногда это настолько выводит его из себя, что вызывает искажение его сознания и формирующейся души. Это одна из причин рождения озлобленных духов'.

— А ведь это действительно немного несправедливо, — сказала я Старине Бесу, когда зачитала для него эту часть записей. — Вот скажи, тебе это тоже кажется несправедливым?

Ведьмы — потомки демонов, при желании они могут видоизменять свое тело и даже суть, конечно же, это потребует особенной платы, но главное, что они могут примирить свои разум и тело. Целостность духа — также важна, как и целостность тела. Вот я, например: в боку у меня сейчас зияет дыра, из-за этого я нахожусь в крайне невыгодном и ослабленном состоянии и положении.