Он не удержался:

– Куда мы едем?

Вадим получил от Надин ожидаемое:

– Не твоя собачья забота. Приедем – узнаешь.

Он обождал и спросил наново:

– Давно вы с Абрамовым якшаетесь? Это ведь он тебе про меня р-рассказал, тогда, в двадцать третьем? Никто ж не знал, что меня на службу в политуправление приняли, кроме тех, у кого допуск…

На откровение он не рассчитывал, однако непредсказуемая гарпия сменила гнев на милость.

– Потешно… Что же тебе так неймется? Твоя жизнь сейчас рваной подошвы не стоит, а тебя совсем другое волнует. – Она потрогала, не расстегнулись ли наручники, и убрала пистолет. – Черт, рука затекла… Ладно, слушай, если интересно. Все равно уже никому не расскажешь… С Алешей мы в питерском госпитале пересеклись, где он после немецкого плена лежал. Я там медсестрой работала. Его в Германии завербовали, забросили в Россию, но агентурой не обеспечили. Вот он и искал верных людей…

– И вот так, наобум лазаря, все тебе выболтал? А вдруг бы ты сотрудницей чрезвычайки оказалась?

– Дурак ты. Он меня два с половиной месяца обрабатывал, пока не уверился, что большевики для меня – хуже горькой редьки. Потом в Москву уехал, а я в Карелию. Дальше ты знаешь.

– Как же это он, такой серьезный р-резидент, на золото позарился? Р-разочаровался в хозяевах?

– Потешно… Им кто только не командовал: сначала немцы, потом англичане, потом беляки недобитые. В конце концов ему это надоело, захотел пожить для себя, не трястись от страха, что какой-нибудь чекист въедливый его разоблачит. И тут я передаю ему весточку: так, мол, и так, есть дельце. Пособишь – в наваре останешься. Он даже еще одного агента подключил – Федько. Но тот очень уж быстро прокололся, пришлось убрать…

Вадим не стал говорить, что слежка за Федько не была санкционирована политуправлением. Обойдется Надин без тонкостей.

– Здорово вы все провернули, спору нет. И меня красиво подставили. Минный прибор Абрамов достал? А то как же! Кого б еще к секретным р-разработкам допустили… Да только не вывезти вам золото из страны. Абрамова завтра хватятся, досмотры еще строже пойдут. И кранты вашей концессии. Даже до Твери не доедете.

Надин гыкнула – или ему показалось?

– Потешный… В шахматы играешь?

– Играю.

– А на два хода вперед не видишь.

Надин отодвинула клеенку. Мимо проплывали плохо освещенные складские помещения и мастерские.

– Где это мы? – Вадим приник к проему. – Ходынское поле?

Да, «Рено», позвякивая, катило по печально знаменитой Ходынке. Именно здесь в начале семнадцатого века Лжедмитрий бился с войсками князя Шуйского, а сравнительно недавно, лет тридцать назад, в коронационной давке погибли без малого полторы тысячи человек. Но о тех трагических событиях уже ничто не напоминало. Автомобиль проехал рядом с обезглавленным храмом, где ныне размещалось общежитие. Показались Октябрьские казармы. Вадим надеялся, что машину снова остановят: как-никак военный объект. Но казармы безмолвствовали – всех солдат, согласно указанию наркома, поставили в оцепление вокруг Москвы.

На глаза попалась раскоряченная арка с надписью «Аэродром им. тов. Троцкого». Под нее и поднырнуло «Рено», ведомое Абрамовым. На пропускном пункте опять задержались. Вадим слышал, как дудел гугнивый вахтер: «Режим… никого не пущать… скоро испытания…» Абрамов отвечал ему резко, грозил арестом. Подействовало – пропустили.

Первому российскому аэродрому в июне исполнилось пятнадцать лет. Построенный на средства любителей авиации, он и по сей день оставался главным полигоном для обкатки летательных аппаратов, а с позапрошлого года четырехместные монопланы «АК-1» стали выполнять пассажирские полеты из Москвы в Нижний Новгород. Четыреста двадцать километров за два с небольшим часа – грандиозное достижение науки и техники! Избранные могли также улететь нерегулярными рейсами через Кенигсберг в Берлин. Имя одного из вождей революции Льва Троцкого было присвоено воздушной гавани приказом Реввоенсовета.

Сбоку потянулись ангары, числом шесть. В них стояли аэропланы. На дверях висели пудовые замки, а вдоль длинных сооружений прохаживались часовые. Их было двое. Обыкновенно аэродром охранялся гораздо большими силами, но возникшая в Москве нештатная ситуация заставила армейское командование задействовать все возможные ресурсы.

Вадим похолодел. В мозгу вспыхнул виденный на днях газетный заголовок: «В Советском Союзе готовится к запуску первый в мире двухмоторный тяжелый бомбардировщик». Что же там было еще? Он напряг тренированную память, и в воображении – черным по белому – оттиснулась вся заметка целиком:

«Советские авиаконструкторы под руководством А. Н. Туполева, выполняя задание партии и правительства, разработали тяжелый бомбардировщик «АНТ-4». Впервые построен цельнометаллический аэроплан, способный нести бомбовую нагрузку свыше тонны. Корпус выполнен из сверхлегкого металла – кольчугинского алюминия – с применением незначительного количества стали. Аэроплан, оснащенный двумя моторами мощностью 680 лошадиных сил, развивает скорость до двухсот верст в час, что позволяет ему покрывать расстояние в тысячу верст менее чем за пять часов. Создатели «АНТ-4» с гордостью сообщают, что построили воистину грозное орудие, направленное на отражение атак мирового империализма. Отмечается также, что новый агрегат весьма прост в управлении, и пилотам, прошедшим подготовку на отечественных аэропланах, придется всего лишь привыкнуть к новой штурвальной колонке. Испытательный полет собранного на Государственном бронетанко-автомобильном заводе образца намечен на 23 ноября 1925 года».

Тысяча верст за пять часов, два мощных мотора… Это значит, что еще до рассвета Надин с Абрамовым пересекут советскую границу и уйдут на территорию, где преследование окажется невозможным. И кто их остановит? На подступах к крупным городам и вдоль линии госграницы располагались зенитные артиллерийские полки, состоявшие из пяти дивизионов, по четыре батареи в каждом. По всей стране насчитывалось порядка двухсот четырнадцати противоаэропланных пушек, бивших на пятикилометровую высоту. Ими ведал шестой отдел при штабе РККА. Внушительная сила! Но чтобы ее задействовать, требовалось привести в движение громоздкий механизм приказов и распоряжений. Ни один командир батареи, если он в своем уме, не откроет огня по аэроплану с красными звездами на крыльях.

Как не восхититься изощренному хитроумию Надин! Окончившая в годы мировой войны летную школу и освоившая в Гражданскую десятки типов машин, она, безусловно, обуздает и «АНТ». Особенно если учесть, что «новый агрегат весьма прост в управлении». Дьявольщина! Чтоб тебе провалиться в преисподнюю!

Но у Надин были иные планы. Она приподняла перегородку и