Шрифт:
Закладка:
— В каждом поколении, — сказал Джек, — появляется человек, который может принести клятву Богу и стать больше, чем просто человеком. Если этот человек поклянется служить Свету всю свою жизнь, откажется от всех других путей, таких как любовь, семья или личные потребности… тогда он может стать Ходоком. Воля и гнев Бога в мире смертных. Он становится сильнее и быстрее, чтобы не ведать преград, чтобы идти туда, куда он должен идти, чтобы делать то, что должно быть сделано. Наказывать виновных и защищать невинных, не позволяя ничему и никому встать на своём пути. И пока этот человек верен своей клятве, ничто и никто не сможет причинить ему вреда. Пока он идёт путём Небес.
— По мне, так это хорошая сделка, — сказал Чаппи. — Конечно, я всего лишь пёс. Я понимаю, что такое хорошо и что такое плохо; просто в основном мне всё равно. Мне и не нужно. Я же пёс. Почему вы от этого отказались?
— Сначала потому, что мне стало нравиться убивать людей, которых нужно было убить, а потом потому, что я устал от убийств, — сказал Джек. — Потому что я не видел никаких изменений. Сколько бы виновных я ни наказывал, всегда находилось больше невинных, которых нужно было спасать. Казалось, они не делали никаких выводов из происходящего, кроме как… боялись меня. Я получал слишком большое удовольствие, видя, как страдают и умирают негодяи. Я забыл, что исполняю волю Божью, а не свою. Поэтому я отказался от всего этого, потому что больше не был достоин. И я пришёл сюда. Двадцать лет назад. Мне здесь нравится. Здесь очень спокойно. Некого защищать или Наказывать. А теперь, моя Мать и мой Отец, вы пришли, чтобы забрать меня от всего этого?
— Да, — ответил Хок. — Монах-привратник, брат Амброуз, сказал, что у тебя были очень специфические плохие сны? Видения?
— Да, — совершенно спокойно ответил Джек. — О Темнолесье, о войне в Лесной Стране и о возвращении Принца Демона. Это ведь не сны, правда?
— Нет, сказала Фишер. — Он вернулся. Этот ублюдочный Лорд Темнолесья вернулся.
— Он явился твоей матери и мне, в Тысячелетнем Дубе, минуя все его защиты, — сказал Хок. — Он сказал, что твоя дочь и сын в опасности. Сказал, что их ждёт ужасная смерть. Если мы с твоей матерью не вернёмся в Лесную Страну.
Джек впервые нахмурился. — Моя дочь? Мерси? Я не слышал о ней уже много лет. Какая опасность может ей угрожать?
— Мы вернёмся в Лесной Замок, чтобы выяснить это, — сказала Фишер. — Желаешь пойти с нами?
Джек коротко вздохнул. — Конечно. Мне не понадобится много времени, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки. Принц Демон! Не могу поверить, что он вернулся, после стольких лет. Я думал, вы уничтожили его…
— Мы тоже, — ответил Хок.
— На этот раз нам придётся сделать всё возможное, — сказала Фишер.
— На этот раз, — сказал Хок, — мы позаботимся об этом. Чего бы нам это ни стоило.
— Может, я просто съем его, — предложил Чаппи. — А ты сможешь утопить всё, что я извергну, в святой воде.
— Никуда я тебя не возьму, — сказал Хок.
— Моя дочь работала в Лесном Замке, насколько я слышал, — сказал Джек. — Она написала мне письмо, около трёх лет назад. Она не очень точно описала, чем занимается, но, кажется, была довольна. Она не очень любит писать письма. Это у неё от бабушки с дедушкой.
Хок и Фишер избегали смотреть друг на друга. Чаппи захихикал под столом, и Фишер слегка пнула его по рёбрам.
* * *
Хок, Фишер и Чаппи ждали во дворе, пока Джек собирал свои немногочисленные пожитки, прощался с монахами и извинялся перед Аббатом. Хок спросил, не будет ли проблем с тем, что Джек так неожиданно уйдёт, но Джек лишь коротко улыбнулся и покачал головой. Как будто он был взрослым, а Хок — ребёнком.
— В Аббатство Святого Августина приходят и уходят по собственной воле, — терпеливо сказал Джек.
В этом и была суть. Хок напряженно кивнул. Он считал, что задал вопрос по существу. И вот они с Фишер и Чаппи почти терпеливо ждали перед закрытой дверью у внешней стены. Казалось, целую вечность.
— Если он не поторопится, — наконец сказал Хок, и в его голосе появился намёк на угрозу, — я начну вырезать на этой двери несколько очень грубых слов.
— А я помогу, — сказала Фишер.
И тут все они пригнули головы и стремительно отступили, так как деревянная дверь была сорвана с петель. Грохот взрыва на мгновение оглушил их, а воздух наполнился чёрным дымом. Дверь пролетела мимо, кувыркаясь, пока наконец не ударилась о землю и не остановилась на некотором расстоянии. Не успела дверь приземлиться а Хок и Фишер уже оправились от грохота и шока, и повернулись лицом к неровному пролому в каменной стене, где была дверь. Хок держал топор наготове, а Фишер разминала кисть помахивая мечом из стороны в сторону. Чаппи стоял между ними и громко рычал.
Когда чёрный дым рассеялся, через пролом хлынула небольшая армия. Это были типичные разбойники: крупные и брутальные, в поношенной одежде, кожаных доспехах и с самым разнообразным оружием. Они быстро рассредоточились, громко и высокомерно смеясь над тем, как легко они проникли на территорию. У них были шрамы и татуировки, и они выглядели как люди, долгое время находившиеся в бегах. У них были мечи, топоры и луки, и выглядели они так, словно знали, как с ними обращаться.
Но они внезапно остановились, когда увидели, что Хок, Фишер и Чаппи встречают их.
Их предводитель вышел вперёд и насмешливо поклонился Хоку и Фишер. Этот типаж тоже был им знаком: высокий, мускулистый, опасный тип лет двадцати пяти, с потёртым посеребрённым нагрудником поверх кричащей одежды и золотым кушаком — перевязью поперёк груди. Он был из тех людей, которые, заходя в трактир, сразу знали, что там будут неприятности. С ним было по меньшей мере сорок вооружённых людей, и Хок слышал, как ещё больше людей занимают позиции за проломом. Предводитель весело улыбнулся Хоку и Фишер.
— Разве это не чудесное утро? Начинайте день со взрыва, вот что я всегда говорю. Вы знаете, кто я такой?
— Нет, — ответил Хок.
— Не имею ни малейшего понятия, — сказала Фишер.
— Гррр, — рыкнул Чаппи.
Улыбка лидера ничуть не померкла. — Наверное, в этом захолустье не стоило и надеяться… Я — разбойник диких лесов и легенда Леса! Я — Гамблер. Gambler Gold! Он жестом указал на
