меня над постелью, однако это было единственным, что я на тот момент мог осознать, – остальное терялось в кровавом тумане под пеленой тишины, заложившей уши. Собственные руки стали казаться безумно тяжелыми, а голова – неподъемной.

– Все хорошо, Филипп, я с тобой.

Эти слова успокоили меня, и больше ничего не имело значения…

* * *

– Ваши извинения мне не нужны, мистер Уайтби. – Голос Джулиуса за дверью отдавал сталью. – Принесите их Филиппу.

– Оз не хотел! Вы же сами говорили, он не в себе!

– Вы пытались мне помешать! – Впервые на моей памяти Олдридж на кого-то кричал.

– Я не знал, что вы задумали! И в конце концов, не кажется ли вам, что связывать его было лишним?

Я вздрогнул и решил все-таки войти. Мужчины при виде меня замолкли.

– Простите, – я замешкался на пороге. – Что с Озом? Он… он уже в порядке?

Джулиус резко поднялся мне навстречу:

– Зачем ты встал с постели?

– Я хорошо себя чувствую, – ответил я и закашлялся. Рука сама собой метнулась к горлу убедиться, что на него больше ничего не давит. – Не надо относиться ко мне как к ребенку.

Всего десять минут назад я очнулся в комнате на неразобранной постели, горло саднило, дышать, а тем более разговаривать было тяжело. Зеркало беспощадно отразило отвратительные синяки на шее. Увы, тот кошмар мне не приснился. Все произошло в реальности. Я постучался к Джулиусу, но никто не открыл, тогда мне не пришло на ум ничего иного, как отправиться в кабинет мистера Уайтби. Спрашивая о здоровье Оза, я тем не менее не стремился повидать юношу. Пусть меня обвинят в трусости, однако встречаться с ним пока не хотелось.

– У вас странные отношения, – невзначай заметил Айзек. – Не переживайте, Филипп, с Озом все в порядке. Мистер Джулиус…

– Я ввел его в транс, – вмешался мой коллега, чем заслужил полный непонятного мне чувства взгляд Айзека. Сейчас, после случившегося, разница между братьями все больше бросалась в глаза. В старшем было нечто, что меня смущало, он всегда смотрел так, будто желал разобрать на составные части и заспиртовать на память. В сочетании с ростом, превосходящим мой, и атлетичной фигурой эта особенность внушала определенные опасения.

– Мне удалось поговорить с сущностью, захватившей тело Оза, – продолжил Джулиус. Я вздрогнул. – Всего несколько слов. «Я делаю это ради нее». Большего добиться не удалось. Физические показатели Оза слишком слабы для подобных методик. Он потерял сознание прежде, чем я нашел нужный подход.

Звучит жутковато. Я однажды видел, как мой друг применял гипноз к несправедливо заключенному по делу о пустых могилах, но тогда Соломон Дерриш особо не сопротивлялся. Зато в силе одержимого я имел честь убедиться сам.

– Оз так кричал, – вставил свое слово Айзек. – Уверен, это причиняло ему боль.

– Все может быть, – безразличным тоном бросил Джулиус. – Жаль, мы узнали так мало.

– Вы о моем брате говорите!

– А вы сами попросили о помощи.

– Простите, джентльмены! – Пришлось повысить голос, чтобы прервать намечающийся спор. – Он… оно сказало еще кое-что. – Убедившись, что взгляды обращены на меня, я процитировал: – «На тебе ее запах».

Джулиус нахмурился. Судя по серьезному выражению его темных глаз, могу предположить, что шестеренки завертелись. Разум коллеги вовсю прорабатывал версии и строил гипотезы – нам оставалось только ждать результата и по возможности не мешать процессу, о чем тут же, не смущаясь, сообщил Джулиус.

– Мне нужно подумать, – сказал он. – Филипп, возвращайся к себе, ложись и спи. Мистер Уайтби, занимайтесь своими делами, ваш брат очнется не раньше вечера. Меня не беспокоить.

С этими словами он вышел из кабинета.

– Как вы это терпите? – поинтересовался у меня Айзек. – Похоже, он вас ни во что не ставит?

– Вы ошибаетесь. Просто он отличается от большинства людей. Не нужно пытаться его понять – можно просто быть с ним или же не быть. Я выбрал первое.

Не знаю, почему я решил защитить Олдриджа. По сути, я и сам частенько приходил к подобным выводам, и обида заходила так далеко, что вспомнить страшно. Быть может, Джулиус обращается со мной как с ребенком по той простой причине, что я веду себя соответственно? Я был слаб и беспомощен, но упрямо отказывался это признавать, нарываясь на неприятности, чтобы доказать обратное. И всякий раз получалось только хуже.

Я улыбнулся ничего не понимающему Айзеку и толкнул дверь.

– Постойте!

Я обернулся.

– Вы мне нравитесь, Филипп. И Озу тоже.

Я снова улыбнулся и, ничего не ответив, вышел.

Дом погрузился в тишину. Я долго лежал на постели и глядел в равнодушный потолок. От меня ничего не зависело, все шло своим, неизвестным мне чередом, и, не будь меня здесь, едва ли что-то изменилось бы. Зачем Джулиус потащил меня за собой?

Дверь тихонько скрипнула, когда я ненароком задремал.

Осторожные шаги приблизились к постели, матрас промялся под человеческим весом. Я с трудом разомкнул отяжелевшие веки…

– Лежи, не вставай. – Ладонь Джулиуса, приятно прохладная, легла мне на лоб, убирая с него взъерошенные волосы. – Тебе сегодня нелегко пришлось.

Однако я все равно сел, чтобы изобразить хотя бы видимость равенства с ним. Джулиус выглядел задумчивым и немного грустным. А еще уставшим – думаю, все это время он напряженно размышлял.

– Ерунда, – отмахнулся я. – Вы подоспели вовремя.

– А если бы нет?

Вопрос повис в воздухе. Взгляд темных глаз неотрывно сверлил мое растерянное лицо, а я не мог решить, что ответить.

– Но… Ты же всегда приходишь.

– Ах, Филипп, – Джулиус вдруг спрятал лицо в ладонях и глубоко вздохнул. Таким уязвимым я его никогда не видел, даже тогда, когда, едва оправившись от мистического недуга, он рассказал историю своей жизни. – Ты же совсем меня не знаешь.

– Ну и ладно. – Честно говоря, беседа начала меня нервировать. Мы все это уже проходили. – Мне нет до этого дела. Что было, то прошло. Я ведь уже говорил.

Олдридж резко поднялся на ноги, мигом возвращая себе привычно спокойный вид:

– Я ухожу. Вернусь ночью. Может, к утру, зависит от результата.

– Уходишь? – я удивился. – А… а как же я? Что мне делать?

– По возможности сидеть тихо и не оставаться наедине с Озом. – Джулиус задержался возле двери, будто что-то обдумывая. – И с его братом тоже.

Я не знал, что думать о поступке Олдриджа. Само собой, для этого у него были веские основания. Не покривлю душой, если скажу: перспектива провести ночь в чужом доме с чужими людьми, один из которых меня чуть не убил, а второй мне просто не нравится, не приводила в восторг, однако я чувствовал, что разгадка рядом. Джулиус, фигурально выражаясь, взял след, просто, как обычно, не нашел нужным ставить меня в известность.

Я бросил