— Знаешь, Никки, ты намного сильнее меня, — так же тихо выдохнул Драко.

— Никки? — удивлённо переспросила когтевранка, заметив, как легко её имя слетело с уст Малфоя.

— Больше нравится «Рейнер»? — уголок губ парня слегка поднялся.

— Нет, «Никки» пойдёт. Просто непривычно слышать это от тебя, — Николь смахнула выступившую слезу. Образ Мелани снова появился перед глазами. Главное, чтобы не началась истерика.

— Знаю. Иди сюда, — парень поднял руку в приглашающем жесте. Когтевранка удивлённо посмотрела на него, но притулилась к телу слизеринца. Он приобнял её за плечи, выражая поддержку. Её приступы истерики стали слишком привычны, и Драко не хотел допустить ещё одну.

— Спасибо… — едва слышно прошептала Николь, понимая, что завтра они оба будут делать вид, что ничего не было, но сейчас в нём она видела своё спасение. Это было такое странное чувство. Как будто весь мир медленно разрушался, а этот парень — её единственная опора.

— Засыпай, — мягко произнёс Драко, а сам углубился в свои мысли и начал искать новый путь выполнения своего задания.

* * *

Страх просачивался под кожу, холодными пальцами пробегал по позвоночнику, сжимал желудок в кулак. Чёрные руки смерти тянулись к ней, желая восстановить справедливость. Паника охватила всё тело. По лбу стекли капли холодного пота. Её трясло, страх растекался по венам.

— Ты убила меня, — голос Мелани звучал отдалённо, словно не из этого мира. — Ты убила меня. Теперь умрёшь ты.

Лицо девушки начало меняться, вытягиваясь и чернея. На коже проступили шрамы, глаза наполнились кровью.

— Умри! — руки чудовища сдавили горло, не пропуская кислород. Сердце билось в агонии. Воздуха не хватало. — Умри! А-а-а-а-а-а!

— А-а-а-а-а-а! — Николь вскочила с диким криком, разрывающим внутренности. Резкий рывок оттолкнул парня, на плече которого она уснула. Не рассчитав силу, девушка свалилась с дивана, ударившись, но адреналин в крови не позволял почувствовать боль.

Драко проснулся, не сразу сообразив, где он. Когда глаза привыкли к темноте, он перевёл взгляд в сторону стены, у которой сидел плачущий сжавшийся комочек. Тело затекло от неудобной позы, и парню понадобилось несколько секунд, чтобы подняться с места.

Николь сидела, прижав колени к груди, зарываясь пальцами в волосы. Слёзы текли ручьями, ночной кошмар всплывал в памяти вновь и вновь. На её счету уже две загубленные души.

— Я монстр! — кричала Николь, когда Драко опустился на колени рядом с ней. — Я не заслуживаю жить!

— Рейнер! Рейнер, успокойся!

— Я больше не могу-у-у, — истерика накатывала снова.

— Рейнер! Николь! — Малфой схватил руки девушки, убирая их от её лица. — Не истери! — парень похлопал её по щекам, приводя в сознание. Это подействовало, и взгляд когтевранки стал осмысленным. — Всё? Порядок?

— Да… — выдохнула Николь, поднимаясь с пола. — Извини.

Драко нахмурил брови.

— За что?

— Я разбудила тебя.

— Рейнер, заканчивай, — слизеринец закатил глаза. — Почему всегда, когда мы остаёмся вдвоём, ты или благодаришь меня, или извиняешься?

— Потому что, когда мы остаёмся вдвоём, ты либо спасаешь меня, либо я косячу, — ответила Николь в его манере, заметив, что они снова вернулись к фамилиям.

Драко сел на диван и протёр глаза. Сон как рукой сняло.

— Часто кошмары снятся?

— Обычно я принимаю зелье сна без сновидений, поэтому нет, — Николь села рядом, окончательно успокоившись.

— Каждую ночь? Ты же знаешь, что у них есть побочные действия? — Драко был удивлён. Почему-то ему казалось, что она с лёгкостью справляется со своими преступлениями, особо не обращая на них внимания.

— Знаю, но пока всё нормально. Лучше уж так, чем вовсе не спать из-за кошмаров. Тебе снятся? — карие глаза девушки смотрели прямо в серые напротив. Темнота создавала особую интимную атмосферу. Ночью люди говорят то, что никогда не скажут днём. Вы заметили, что ночью голоса у людей, особенно у женщин, меняются? Утром, после ночных разговоров люди стыдятся смотреть друг другу в глаза. Люди вообще стыдятся хороших вещей, например, человечности, любви, своих слёз, тоски, — всего, что не носит серого цвета.

— Бывает. Я не пью зелья, после них болит голова, похлеще любого алкоголя. Мои кошмары… Я к ним привык. Этот мир пытается превратить меня в монстра так долго, сколько я себя помню… — голос Драко звучал приглушённо, и Николь сжала его руку. Такие разные люди с такой похожей судьбой.

— Который час?

— Четыре. До завтрака ещё полно времени, — ответил Малфой, посмотрев на часы. Для этого ему пришлось сбросить с себя руку Николь.

— Я уже не засну.

— Я тоже.

— Пойду к себе тогда, — Николь вздохнула и понадеялась, что её соседки не проснутся.

— Там Филч бродит. Мне кажется, он никогда не спит.

— Наверное, — улыбнулась девушка. — Думаешь, после всего, что было, я испугаюсь школьного завхоза?

— Ты хоть чего-нибудь боишься?

— Да, — ответила она, задумавшись. — Я боюсь потерять близких людей. Боюсь воспоминаний, которые, словно петля на шее, постепенно убивают. А ещё я боюсь обнять человека… А он, тем временем, вонзит мне нож в спину.

Драко молчал. После того, как она озвучила это, он понял, что этого действительно стоит опасаться. Нож в спину воткнуть мог любой. Даже она. Парень смотрел прямо перед собой, погрузившись в мысли. Дверь хлопнула. Рейнер ушла.

* * *

Кто такая Николь Рейнер?

Предатель, угроза, бездушное существо, не знающее жалости.

Кто такой Фред Уизли?

Верный друг, весёлый парень, отважный человек, сильный волшебник.

У них не было ничего общего.

Николь — когтевранка, любимица семьи, пожирательница, которая не любила толпу и видела всё на шаг вперёд.

Фред — гриффиндорец, доверяющий людям. Он сначала делал, а потом думал.

Люди всегда больше симпатизировали таким персонам, как Фред, нежели таким, как Николь.

Уизли не понимал её, но помнил, что раньше всё было иначе. Николь Рейнер была самым светлым человеком, которого он знал. Но всё изменилось и теперь он ненавидел её и ей подобных.

— Ненавижу! Ненавижу тебя! — яростно кричал Уизли, когда они случайно столкнулись в коридоре. Он вложил все силы в эти слова. Его глаза горели, и он будто готов был наброситься на неё. — Как ты могла? Мы думали, что ты другая, что ты не такая, как все… Я думал… — он чётко выделял «Я». — Я в тебя поверил, я тебе верил.

Девушка молча смотрела на Фреда. Ей было горько и больно. Она не хотела говорить, ведь знала, что он и слушать не станет.

— Прости. Надеюсь, ты поймёшь, — это всё, что могла произнести волшебница. После она быстрым шагом скрылась за поворотом.

Уизли остался в одиночестве. На глазах появились блестящие капли. Фред никогда плакал,