Шрифт:
Закладка:
Вопрос был в том, что Таис почему-то упорно считает, что и она, и Лев обязательно должны противостоять Считывателям. Что они должны пройти этот путь со мной. И насчёт такой необходимости у меня были серьёзные сомнения. Однако говорить об этом прямо было бы непростительной ошибкой. Поэтому я решил для начала разобраться с мотивами.
— Таис, вы свободные люди, — сказал я, — ты и Лев. Вы вправе выбирать свою судьбу сами.
Таис протянула руку и сжала мою ладонь.
— Гриша… постарайся понять. И я, и Лев очень хотим быть с тобой, когда это будет нужно. И мы будем. Совсем не потому, что ты спас нас обоих. Это… — она запнулась и опустила глаза, — просто упустить это — всё равно, что прожить зря жизнь. Представь, как будто ты нашёл тот тюрвинг в лесу, после чего снова аккуратно зарыл могилу и стал жить обычной жизнью. И принял бы свою судьбу так же, как и все остальные люди примут, когда придут Считыватели. Только ты бы знал, что у тебя в прошлом осталась неразгаданная загадка. Которая, возможно, открыла бы будущее. Понимаешь?
Я помолчал немного. Потом ответил:
— Понимаю.
— Дашь нам семь лет? Которые мы хотим прожить, как семья? Где это лучше сделать? В твоей стране? Ты и Гайя сможете нам помочь устроиться?
— Таис, ты же понимаешь, что идеальных времён не бывает, — улыбнулся я, — но да. Последние семь лет у нас можно было построить тихую и счастливую семейную жизнь. Не говорю, что это будет просто — но возможно. Ты всё-таки сильно отличаешься от типичной представительницы нашего народа, но это всё решаемо.
— Я понимаю, Гриша. Спасибо.
— И потом. До нужной тебе точки ещё несколько прыжков. Это точно! — я неловко улыбнулся.
Она подошла ещё ближе и протянула руки для объятий. А я вдруг вспомнил, как впервые увидел её внутри инопланетного пузыря, когда она задыхалась и глядела мне в глаза с отчаянной надеждой на спасение.
Объятия вышли крепкими. Пожалуй, даже более крепкими, чем одобрила бы Катя. Но она была достаточно деликатна, чтобы не всегда быть рядом.
— Так ведь Ровно миновали, — радостно заявил один из наших попутчиков, — глядишь, и до Луцка доберёмся!
— Эка куда хватили, господин капитан! — улыбнулся в ответ другой попутчик, широколицый усатый добряк — порутчик, — так ведь путь-то наверняка разобран. А за день-то такое не вдруг восстановишь, да и силов на такую работу покамест нету!
Мы с Каем переглянулись.
— Ничего. Доберёмся, — уверенно сказал я, ответив на улыбку.
Один из тех, кто сейчас сидел напротив нас, на скамье вагона третьего класса, отмобилизованного для военных нужд, на самом деле, не был офицером русской армии. Собственно, он даже человеком не был. Хотя, если бы я не знал этого наверняка — догадаться было бы очень сложно. Грим был нанесён с удивительным искусством. Даже глаза — уж не знаю, каким образом удалось этого добиться — но они выглядели вполне живыми, человеческими. Даже могли отражать нужное настроение, соответствующее моменту диалога.
— Ставлю червонец, что ещё час протянем, — неожиданно предложил капитан, покрутив роскошный ус.
— Полноте, господин капитан! — ответил я, — негоже нарушать установления так близко ко фронту.
— Эх, — капитан махнул рукой, — счёл бы, что вы шутить изволите, кабы пороху не видовал ранее… ваша правда, господин капитан.
Сказав это, капитан крякнул, поднялся и, придерживаясь за спинки сидений, направился в тамбур, «подышать воздухом». Конечно, ни о каком «воздухе» там и речи не шло: во-первых, табачный дым, которым был пропитан весь вагон, там был особенно густым, а во-вторых, туда долетала вонь из сцепки, которая использовалась в качестве «походного туалета». На самом деле, капитан направился, чтобы сделать пару глотков забористого самогона из фляжки. Нам он тоже предлагал, и здорово смутился, когда все попутчики отказались от щедрого предложения.
Мы с Каем переглянулись. Я в очередной раз покачал головой, осмотревшись: «не сейчас». Действительно, несмотря на вечернее время, всё ещё было слишком светло.
Пришелец, воспользовавшись паузой в разговоре, сделал вид, что задремал. Разумно с его стороны. Такая безупречная игра наверняка требовала недюжинных усилий.
Изначально я хотел его взять ещё до посадки на поезд, но не получилось. Какое-то время заняла выправка предписаний. Конечно, мы это провернули с помощью Гайи. В итоге мы нагнали пришельца в Туле. Я очень опасался, что он сразу же попытается улизнуть, как тогда, в Китае. Но, видимо, сейчас мы были куда осторожнее, и наша маскировка хорошо сработала.
Через четверть часа после наступления темноты поезд пару раз дёрнулся и замер. Погасло тусклое электрическое освещение. Как оказалось, почти все пассажиры уснули. Только храп, сопение и причмокивания нарушали тишину.
Кай тихонько толкнул меня в бок. А я почему-то всё никак не мог решиться. Что-то меня останавливало. На всякий случай я в очередной раз на пару секунд вошёл в режим. И благодаря погасшему освещению смог заметить кое-что важное: фигура пришельца едва заметно мерцала.
Я отрицательно покачал головой, прекрасно зная, что Кай меня прекрасно видит даже в темноте. Интересно, кстати, он сам это мерцание не замечает? Оно вне его диапазона восприятия? «Потом разберёмся», — решил я, продолжая молча наблюдать за пришельцем.
Тот же пошевелился, будто устраиваясь поудобнее, и невзначай приоткрыл глаза, оценивая обстановку. Удовлетворившись увиденным, он снова замер.
Что это было за мерцание? Защитное поле? Или неизвестный защитный тюрвинг? Я этого не знал. Значит, нужно было придумать способ заставить пришельца проявить скрытые свойства.
Нарочито громко вздохнув, я поднялся, потянулся и, кивнув Каю, направился к выходу.
В тамбуре кто-то уже открыл дверь. В вагон тянуло сырой свежестью, выдувая наружу папиросный дым. Я оглянулся и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, активировал тюрвинг перемещения.
Для начала я прыгнул на подножку особо охраняемого вагона с боеприпасами. Точно рассчитанными ударами выключил охрану. Забрал ключи, вошёл внутрь. Возле самого входа стояли ящики с РГ-14. Захватив пару гранат, я переместился метров на триста в сторону от состава, на опушку мелкого леска.
Швырнув гранаты в чащу, я тут же переместился обратно в тамбур. Успел сделать несколько шагов вглубь вагона, когда грохнуло два взрыва, с небольшим интервалом. Через несколько секунд защелкали выстрелы: должно быть, дозорные эшелона открыли огонь, чтобы нейтрализовать предполагаемую угрозу.
Люди в вагоне зашевелились, загудели. Но я внимательно наблюдал за пришельцем. А тот был уже на ногах и споро пробирался к выходу, забыв про то, что нужно имитировать человеческую походку или понадеявшись на полумрак, который едва рассеивала ущербная Луна.
Добравшись до тамбура, пришелец уверенно шагнул наружу. Но вместо того, чтобы оказаться на земле, он вдруг повис в воздухе. А потом начал стремительно удаляться куда-то в сторону хвоста поезда. При этом едва уловимое мерцание словно стекло с него, сформировав под ногами что-то вроде выпуклой линзы.
