Спустя время она успокоилась. Горячий душ помог снять тревогу. После она решила сосредоточиться и обдумать всё. Ей нужно уехать. Обязательно нужно уехать. Сейчас как никогда внутренний голос орёт ей — беги. Но как это сделать, чтобы не вызвать гнева графа — она не понимала. Оставалось только подыгрывать ему. Притвориться, что всё хорошо, делать всё, что он скажет, подлизываться, быть ласковой… Усыпить бдительность зверя и сбежать, пока он не понял. Для этого придётся сдерживать страх, ведь зверь всегда чувствует страх.

Рина надела юбку и блузку, нанесла макияж, подкрутила локоны. Она долго репетировала улыбку перед зеркалом до тех пор, пока не стало выглядеть правдоподобно. Часы показывали девять утра. Рина, наконец, решила выйти из комнаты. Но дверь не поддавалась.

Девушка удивилась, а после вспомнила, что сама заперлась изнутри. Она повернула защёлку, дёрнула ручку — дверь снова не поддавалась. Она покрутила защёлку в разные стороны, пытаясь открыть дверь, затем стала стучать и звать Виктора. Но никто не отзывался. Она прислонилась ухом к двери — за ней стояла тишина. Никто, казалось, её не слышал. Рина ещё возилась с дверью, а затем отошла. Страх вновь разливался по телу.

— Что происходит?..

Рина пыталась найти этому объяснение. Она закрылась, дверь заклинило, и теперь ей нужно дождаться, что кто-то вспомнит про неё и взломает замок. Однако глубоко внутри тоненький голос подсказывал ей, что что-то здесь не так. Хотя никаких других объяснений происходящему она найти не могла.

И Рина решила ждать, пока кто-нибудь не откроет её дверь. Первое, что пришло ей в голову — собрать вещи. Однако она посчитала это опасным, ведь если граф увидит, что она собрала сумку, то всё поймёт. Так рисковать нельзя. Затем она решила, что раз уж ей предстоит сидеть в комнате, то нужно чем-то себя занять. И она вновь вернулась к собственным рукописям.

Рина смотрела на пустой лист, и вдруг ей пришла в голову мысль. Она решила описать магов с собственной точки зрения. Если граф применяет к ней силу, то она получается что-то вроде жертвы, которая из первых уст может охарактеризовать воздействие на себя. И Рина стала сопоставлять себя прошлую и себя, что поселилась в доме графа.

— Тревога. Постоянная, нескончаемая, тревога, словно кто-то всегда следит за тобой. — Писала она, проговаривая мысли. — Реальность и иллюзия смешиваются. Теряешь собственный голос, свою личность. Всё подчиняется ЕМУ. Забываешь о собственных желаниях. Терпишь боль, лишь бы ЕМУ угодить. Он любит причинять боль. Он то холоден, то страстен, и это сбивает с толку. Но, в конечном счёте, он делает всё только так, как ЕМУ нужно. Всё, что бы он ни делал, он делает в собственных интересах, а ты становишься игрушкой в его руках…

Рина долго писала и не могла остановиться. Так много мыслей нужно было собрать воедино. Затем, исписав добрую кучу страниц, Рина закрыла тетрадь. Больше ей не хотелось писать. Всё это ужасным грузом свалилось на неё — грузом осознания, понимания происходящего. Ей вдруг очень захотелось спать — сказался ночной кошмар. Она легла на кровать и почти сразу же заснула.

Проснулась девушка от того, что кто-то тронул её за плечо. Рина открыла глаза — в комнате стоял мрак. Из дверного проёма доходил свет, падая на лицо Михаила, который согнулся над ней. Он отнял руку от её плеча и слабо улыбнулся девушке.

— Рина, я вас везде искал. Вы пропустили завтрак и обед. На конюшне вас не было… Граф Дартер уехал ещё утром, и я решил, что вы ушли в архив. Пошёл звать вас к ужину, но и там вас не оказалось…

Рина медленно поднялась:

— Да, я… Оказалась заперта в собственной комнате.

— Наверное, замок заклинило. Вы запирали дверь? Такое часто случается, замки старые.

— Да, именно так и случилось… — проговорила Рина, а сама подумала, что его версия удивительным образом повторяет мысли самой девушки. Это, казалось бы, было единственное логичное объяснение, вот только…

— Вот только как вы открыли дверь? Вы её взломали?

Рина взглянула на замок — тот был цел и невредим. И перевела взгляд на стража. Тот уже отошёл от кровати девушки, и лицо его скрылось во мраке комнаты.

— В подсобке был ключ от вашей двери. Я решил, что вы тут. Стучал, но вы не открывали. Дверь оказалось заперта. И я решил убедиться, что с вами всё в порядке. Взял ключ и открыл дверь.

— Вот как. Спасибо, Михаил. Я в порядке.

— Славно. Ужин ждёт.

— Сейчас приду.

Михаил собирался было уйти, но тут Рина спросила:

— Михаил… А вы не могли бы отдать мне ключ от моей комнаты?

Страж замялся. Он собрался было отказать, но тут посмотрел на Рину. Глаза девушки смотрели столь трогательно, что он чуть зажмурился. Михаил подошёл к ней и, взяв за руку, произнес:

— Рина, вы ведь знаете, что я не могу этого сделать.

Отпустил её руку и молча вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Рина посмотрела на свою ладонь — в руках лежал ключ. Девушка спрятала его в шкафу, а затем нахмурилась. Что-то её во всём этом настораживало, но она никак не могла понять, что именно.

Когда Рина доедала ужин, в столовую вошёл граф. Невольно она задержала дыхание. Страх вновь стал подбираться к горлу. Рина хлебнула чаю.

— Здравствуй, Рина.

Граф медленно сел напротив. Девушка поставила чашку, руки её тряслись.

— Сегодня я проснулся и не увидел тебя в своей постели. Я очень расстроился, Рина.

— Мне нужно было принять душ. Женские штучки, знаешь, — Рина попыталась улыбнуться, выходило плохо.

— Что ж. Как прошёл день?

— Я оказалась заперта в собственной комнате, представляешь? Михаилу пришлось вызволять меня.

— Забавно. И как так вышло?

— Я точно не знаю. Замок заклинило…

— Какая ирония. Ты так хотела уйти из моего дома, но дверь твоей комнаты просто заклинило.

Граф замолчал и пристально посмотрел на девушку. Рина глядела в его чёрно-янтарные глаза, и вдруг поняла его взгляд — да он же издевается над ней.

— Это ты… — Рина задохнулась и вскочила с места. — Это ты запер меня…

— Рина, ну что ты такое говоришь…

Виктор медленно встал за ней, примиряюще поднял руки, но глаза его вовсе не были добры. Рина попятилась от него и упёрлась в стену. Она забилась, как животное, загнанное в угол.

— Ты закрыл меня, признай это! Хотел наказать меня, да, Виктор?

— Рина, прошу, успокойся. Зачем бы мне это делать?

— Потому что в этом весь ты! Ты обращаешься со