в БКЗ. Потому что так, как у тебя готовят, в ресторане никакие повара не умеют». И все наши повара обожали его: Иосиф Давыдович пришел, значит, готовим борщ, котлетки, салатики. И он с таким удовольствием ел все это! А уходя, не забывал подходить к поварам и всех благодарить. Даже когда он приезжал в последний раз и ему было тяжело ходить, девочки приготовили борщ и принесли в гримерку, чтобы он мог перекусить.

Скольким же молодым артистам он помог встать на ноги! Он никогда не завидовал популярности других артистов, всегда был очень доброжелательным. Я помню, как на последнем выступлении он попросил представить ему артиста, который выступал у нас на сцене и которому мы сейчас помогаем. Это артист из Академии молодых певцов Григорий Чернецов. Кобзон сидел в гримерной, услышал его голос и спрашивает: «Кто поет?» Я отвечаю: «Мальчик молодой». — «Можете его позвать?» — «Да, конечно». Когда Григорий пришел, Иосиф сказал, что тот хорошо, правильно поет. И стал ему давать советы, что делать дальше. Посоветовал взять антологию советской песни: «Там все есть, тебе не надо ничего придумывать». И сказал, уходя: «Я желаю тебе успехов. Будешь в Москве, вот тебе мой мобильный телефон, позвони, мы с тобой встретимся и подумаем». Я поразилась: «Иосиф, ты с ума сошел? Какой мобильный телефон? Я могу ему дать телефон твоего директора, администратора». А он настаивает: «Нет, ты ему дашь мой мобильный личный телефон, чтобы я был уверен, что он со мной встретится». А ведь он находился в очень тяжелом состоянии. Это тоже ответ, кто такой Кобзон.

Если подумать, было очень много и смешных, и грустных историй. Но то, что я имела счастье встретить и быть другом такого человека, это многого стоит! Наташа, их дочка, росла очень хорошей девочкой, а у меня сын. Мы шутили — вот поженим их, будем тещей и свекром, будет одна семья. Наташа — девочка очаровательная, хорошая. Я всегда вспоминаю эту историю, как мы чуть было не породнились…

…Когда я была на похоронах и шла за гробом, я вообще ничего не видела. Для меня Иосиф Давыдович не умер, он всегда рядом, у меня на видном месте лежат его книги, которые он мне подарил. А недавно, 27 января, в день освобождения нашего города, у нас был Владимир Владимирович Путин, мы шли с ним по коридору в мой кабинет, и я спрашиваю: «Помните, мы в этом коридоре встречались с Иосифом Давыдовичем?» — «Конечно, помню, как жаль, что его теперь нет с нами! Все, что он делал для нас, навсегда останется с нами. Если бы мы могли хоть чуть-чуть быть похожими на него, наша жизнь стала бы намного лучше».

Дай Бог здоровья Неллечке, чтобы его семья всегда была здорова. У него прекрасные дети, внуки. Он мне сказал как-то раз: «Я честен перед своей семьей. Я поставил на ноги детей. Я помог своим внукам. И спокойно могу уходить из этой жизни». Он помогал самым близким, он помогал друзьям, он помогал абсолютно незнакомым людям. Я помню, провожаю его на служебный вход после концерта, а к нему подходят, приезжают инвалиды в колясках, подбегает какая-то женщина в слезах. И он ни разу не прошел мимо. Он останавливался, а если очень спешил, то просил оставить номер телефона: «Мы вам обязательно позвоним!»

Светлая память нашему любимому Иосифу!

Владимир Минин

дирижер, педагог, народный артист СССР

Иосиф Давыдович поразил меня тем, что, когда я обратился к нему с просьбой о записи перед нашей поездкой в Японию песни Френкеля «Журавли», он тут же дал свое согласие без всяких предварительных условий. Для меня это, конечно, показатель его человеческих качеств и, если хотите, его ума, потому что он прекрасно понимал, что популярность этой песни в Японии поможет нам в нашей поездке.

Когда мы выступали на сцене в совместных поездках, то подготовка произведений, конечно, требовала совместных занятий, может быть, какой-то музыкантской подсказки с моей стороны. Как-то раз Иосиф Давыдович захотел петь русскую духовную музыку, а это, конечно, для него была терра инкогнита. И мне пришлось подсказывать ему достаточно многое. Думаю, поэтому он иногда называл меня своим учителем.

Он заканчивал институт Гнесиных как академический певец. Кстати говоря, может быть, он называл меня учителем еще и потому, что, когда он оканчивал институт, я был ректором Гнесинки и подписывал ему диплом. Он никогда не разменивался на дешевку, всегда шел своим путем, никому не подыгрывал. Он был Артистом с большой буквы, потому что имел свою позицию. Он пел в эстрадном жанре, но в нем он стал классиком.

В нем было много талантливой интуитивности в понимании и постижении музыки, а техника — это владение голосом, техника исполнения. У Иосифа Давыдовича было и то и другое…

А как человек он достоин самых высших похвал, потому что его отзывчивость на нужды людей свидетельствовала о том, что он не забронзовел, как многие другие артисты, в нем не было ни высокомерия, ни меркантильности. Он помогал и больным артистам, и детским домам, помог нам получить новое здание, ходатайствовал перед мэрией, носился с письмами по инстанциям.

Теперь уже все знают, что он любил рассказывать анекдоты. Я помню его анекдот про Абрамовича. «Денег нет? — Спросите у Абрамовича. — У какого? — Да у любого!» В компании с ним всегда было весело. Но он очень серьезно относился к депутатской работе, не в пример некоторым. Для него это кресло было служением Делу, для той же Бурятии, от которой был депутатом. Он очень многое помог там осуществить. Он для меня был Человеком с большой буквы.

Если бы представилась возможность еще одной встречи с ним, я бы поблагодарил его за то, что наши судьбы пересеклись, и я получил, нет, не для себя, мне ничего не нужно, но вот для хора с его помощью получил многое!

Что касается моего отношения к Кобзону как к артисту, то мне кажется, что он так замечательно,