назад 20 декабря по традиции проводился концерт для сотрудников ФСБ. Очень серьезное мероприятие, в зале сидят очень солидные люди. Иосиф Давыдович должен был начинать петь «Не думай о секундах свысока». Потом он вышел, посмотрел внимательно в зал, обвел глазами первые ряды: «Ну что? Как настроение? Новый год скоро». Режиссер на пульте замер, потому что все пошло не по программе. А зал отреагировал, зааплодировал. «А давайте споем „В лесу родилась елочка“?» Я стояла за пультом режиссера, думала, меня инфаркт хватит. Режиссер вскочил: «Все, я ухожу!» А я успокаиваю его: «Не волнуйтесь, Иосиф Давыдович сейчас вырулит». И Кобзон начинает без аккомпанемента петь «В лесу родилась елочка». «Давайте все вместе!» Зал молчит. И вдруг понемножку эти солидные мужчины в первых рядах начинают подпевать, а потом и весь зал. А дальше начался концерт. Кто бы мог такое сделать? И чтобы все восприняли это так хорошо! А потом приходили зрители из зала и говорили — как это было нестандартно, так здорово, так классно! Это и есть Иосиф Давыдович!

Помню еще одну смешную историю. У нас в годы перестройки в Петербурге открывался ресторан с названием «Ленинград»: владельцы планировали сохранить традиции и кухню советских времен. Хозяин очень хотел, чтобы на презентации ресторана выступил Иосиф Давыдович. Мы возмутились: «Вы что, Кобзон никогда не выступает на презентациях ресторанов! Иосиф Давыдович — народный артист СССР, депутат Госдумы. Нет, нет, это невозможно!» И вот мы сидим после концерта, ужинаем. Я ему говорю: «Иосиф, тут меня мучают все, предлагают тебе спеть на открытии ресторана. Ни в коем случае, Иосиф, там же все будут жевать, пить, а ты будешь петь. Да они тебя не будут слушать!» Иосиф улыбнулся: «Хорошо, но ставлю одно условие — я не буду просто петь, я буду вести весь вечер». Я удивленно смотрю на него: «Ты что, серьезно?» — «Вполне». Я позвонила директору ресторана: «Хорошо, Иосиф Давыдович прилетит».

Открытие ресторана состоялось в субботу, а в воскресенье у нас должен был быть сольный концерт Дмитрия Хворостовского. В пятницу вечером раздается звонок — Дима Хворостовский: «Приехал на день раньше, Эмма Васильевна, давайте сходим поужинаем». — «Спасибо за приглашение, я не смогу, потому что завтра вечером мы с Иосифом Давыдовичем открываем ресторан». — «Серьезно?» — «Да, поехали с нами». — «Поехали!» Приехали мы в ресторан. Нам поставили столик около сцены. Аншлаг был невероятный, столики продавались, билеты было не купить! Мне звонили руководители города: «Эмма Васильевна, мы слышали, что там будет Кобзон, можно столик заказать?» — «Вы что, я вообще к этому не имею никакого отношения. Я сама поеду с Иосифом Давыдовичем как гость».

Короче говоря, мы сели за столик вместе с Хворостовским. Иосифа надо было видеть. Вокруг него вьются молодые девочки, красивые, в коротеньких платьицах. В ресторан все приходят в соответствующем туалете, а они бегали за ним по всему залу. Он подходил к одному столику, общался, а они все бегали за ним, подпевали. Он обращается к Хворостовскому: «Дим, в каком году ты родился?» Он ответил. Кобзон подумал, вспомнил: «В этом году была очень модная песня „Там, где речка, речка Бирюса…“». Давайте споем. И зал с ним начинает петь. Потом он обращается: «Дим, а сделай подарок нашим гостям. Спой что-нибудь». Тот: нет, нет… Но закончилось тем, что через пару песен Кобзон опять подходит к Хворостовскому, дает ему микрофон — и тут Дима встает и начинает петь. Можете себе представить реакцию зала? Вечер ведет Кобзон, Дмитрий поет как гость. Это была уникальная ситуация! Потом стали общаться и шутить. Хозяин подошел к нам с цветами и говорит: «Вы нам такой подарок сделали, наш ресторан всегда будет открыт для вас!» Мы, конечно, поблагодарили. Правда, я больше ни разу не была там. А Кобзон получил большое удовольствие от общения с публикой, которая просто пришла посидеть в ресторане. Он может работать в любом месте и энергетически обаять всех!

Он никогда не завидовал популярности других артистов

О его отношении к коллегам. В 1970–1980-е годы советской власти было очень трудно решить жилищные проблемы, невозможно купить квартиру, и многие артисты кино и театра жили в коммунальных квартирах или у каких-то знакомых. А Кобзон всем помогал, ходил по кабинетам высоких чиновников и решал проблемы.

Когда умирали известные и популярные артисты, родственники часто не могли решить вопрос с кладбищем, и эти вопросы решал только Кобзон. Если нужны были деньги в долг, он всегда давал и не задавал вопроса, когда отдашь. Сможешь — отдашь. У меня была одна личная история, связанная с ним. Я его потом называла «мой крестный». Дело было на вокзале, зима, очень холодно, перрон весь обледенел. Иосиф Давыдович, Лещенко и Винокур уезжали на поезде, и я пришла их проводить. Приехали и его теща, друзья. Когда объявили отправление, я попрощалась с Иосифом, с Левой, и в это время выходит Винокур и говорит: «Так, а ты со мной не попрощалась». Я ставлю ногу на ступеньку, и тут на секунду выскакивает Кобзон что-то сказать теще. А я, не взявшись за поручень, соскальзываю со ступеньки и падаю вниз, между перроном и поездом. Помню только одно: безумный крик тещи. А Иосиф Давыдович на секунду повернулся, успел подставить мне ладонь, и сзади поднял меня уже в падении. Я наполовину провалилась вниз, а поезд уже трогался. И он руками поднял меня вверх под мышки. Я даже не поняла ситуации, все произошло мгновенно! Поезд уже идет, он стоит, а у меня капельки пота на лице. Представляете, как тяжело под мышки поднять человека! И он успел крикнуть: «Как ты?» Я: «Все нормально, Иосиф!»

И только когда я пришла домой, до меня дошло, что случилось. А когда пошла под душ, увидела: у меня под мышками были кровоподтеки от его рук. Представляете, с какой силой он это сделал? И я до сих пор говорю — это «мой любимый крестный». Никто не смог среагировать, кроме него, все только закричали. Как не любить, как не помнить такого человека?

Когда он приезжал, я всегда приглашала его в ресторан. «Какой ресторан? Мы с тобой пойдем в твою столовую