ли об этом сам князь, но учитывая его тесные связи с моим отцом, то должен был догадываться. Мой отец тоже далеко не святой, каким хотел казаться.

— Если вы о Марьяне, то я знаю, что с ней. — Дал он намёк и, надеюсь, я правильно понял.

— Хорошо. Его убили таким способом, каким могла сделать только она. — Также намекнул я. — Это и кинуло мои подозрения на неё.

— Получается, он тоже может изучать запретную магию?

— Не возможно, а точно! У меня есть подозрения, что это тот же человек, который убил всю мою семью. Если его целью была ваша дочь или вы, он бы убил вас сразу же. Но он попытался стравить нас друг на друга, чтобы именно я, это сделал, поскольку именно я, был знаком с ними обоими.

— Может он хотел убить мою дочь, но только вашими руками? — Резонно заметил Князь.

— Тоже может быть, точно не могу знать. Но как бы то ни было, у меня три просьбы. Они небольшие, надеюсь, вы сможете их исполнить.

— Смотря какие. — Скептически посмотрел он на меня.

— Первое, я хочу, чтобы мои друзья жили в комнате напротив моей. Если цель убийцы именно я, то он может попытаться действовать через них. Надеюсь, проблем с этим не возникнет.

— Хм. — нахмурился Князь.

— Ещё они оба маги и довольно сильные. — Добавил как бы невзначай.

— Да? — Не поверил он. — Тогда ладно, магов у меня и так мало, а терять сразу двух будет неприемлемо.

— Спасибо вам большое. — Поклонился я. — Вторая: мне нужен посыльный, чтобы доставить письмо одному человеку.

— Какому?

— Матери моего друга. — Вздохнул я. — Она единственный важный для меня человек, находящийся за пределами этих стен и она самая уязвимая. Зуб даю, в случае нового нападения она будет следующей жертвой.

— Тогда почему её просто к нам не перевезти?

— За ней могут следить в данный момент, и любое наше действие может привести к смерти и её и людей сопровождения. Я понимаю, что я буквально прошу вас спасти свою шкуру, но это касается нас всех. В следующий раз убийца может действовать и через вас. Возможно, когда я с вами договорю и выйду, он вас убьёт и это повесят на меня.

— Надеюсь, что такого не будет. — Ещё больше напрягся Князь. — Ладно, я выделю одного разведчика, донести письмо.

— Великодушная вам благодарность. — Снова поклонился.

— Последнее, надеюсь, не сильно сложная просьба.

— Мне нужно только, чтобы вы ответили. — Я присел на стул рядом. — Расскажите всё, что знаете о духе Лакуи" Нахак" е.

Князь скривился так, будто увидел зловонный труп перед собой, или съел до хрена кислый лимон.

— Здесь мало чем могу помочь. Весь ритуал проводил твой отец, а я лишь наблюдал. Он соорудил столб, к которому привязал молодую девушку, в которую потом вселился этот дух. Её обволокло собственными волосами, которые выросли до огромной длины и стали чернее ночи. Лишь красные, лишённые белков глаза, смотрели на нас сквозь пряди. Мне стало так жутко от этого взгляда, словно в душу заглянула. Мы думали, что сожжём её, но вышло ещё страшнее. Её тело распотрошили монстры, вышедшие из леса, прямо на этом столбе. До сих пор не могу это забыть. Она кричала сразу несколькими голосами, пока её плоть разрывали на части. Съели всё, кроме волос, которые мы потом, и сожгли. Так вот, всё и было.

— А как монстры её разорвали, но при этом не тронули вас? — Удивился уже я, поскольку это было наглядное применение запретной магии.

— Не знаю. Твой отец их контролировал. Запретная магия, да, я знаю. Никто из святых не погрешим. Но раз так нужно было, мы сделали всё, что могли. И зачем ты это спросил? Думаешь, за этим мог стоять дух?

— Вполне возможно. Я очень сомневаюсь, что это убийство смог сделать простой человек.

— Обряд прошёл удачно, больше о том духе никто и не слышал…

— Настолько не слышал, что его имя до сих пор застревает в головах многих? — Скептический спросил.

— Им могут вполне прикрываться обычные бандиты. Тут нет ничего такого. Его имя ещё и внуки наши помнить будут, местная легенда как-никак.

— Как и тот факт, что на, пускай и бывшую, но святую землю, напал живой мертвец-медведь и чуть не убил меня с вашей дочуркой. Нет, таких совпадений быть не может. Нас явно пытаются стравить друг с другом и убить. Нужно больше людей и патрулей за лесом.

— Я уже отправлял запрос. За эту неделю мы потеряли чуть больше тысячи человек убитыми. Теперь это государственной важности. К нам отправили три лейб-гвардейских полка, и роту святых рыцарей. Возможно, с ними прибудут ещё и члены инквизиции.

— Инквизиции? — Это плохо.

Это очень сука плохо!

Местная инквизиция в основном состоит из магов света и тьмы. Служит для регулирования и решения вопросов касаемо магического заражения, мутантов, монстров, запретных магов и всяческих внутренних угроз Императорской короны. Они и судьи, и палачи, и присяжные и дознаватели и тайная полиция в одном лице. Служит святейшему синоду, который когда-то возглавлялся моим отцом.

В их рядах состоят реально умные, хитрые и коварные люди. Могущественные маги, которые таких, как я, находят и щёлкают без проблем. Уверен, они при встрече сто процентов узнают, кто я такой, найдут нужные документы и свидетелей. Сын их начальства, безусловно, ультраважная цель. А вот что со мной будет, то тут, очевидно, два варианта: либо смерть, либо служение. И даже если я выберу последнее, они мне глаза выкалят и свои на их место пришлют, чтобы денно и нощно наблюдать за мной. Даже если так, всё равно придётся соглашаться, поскольку никаких рычагов давления на них у меня сейчас нет. Но самое страшное то, что если я не найду подвал в скором времени, то не смогу найти его ещё очень долго. Возможно, даже через года.

К слову, Умбра также может быть бывшей инквизиторшей. Странно, почему я не подумал об этом сразу же. Тогда вопрос, почему она меня не убила ещё тогда, становиться острее бритвы.

— Они сейчас задерживаются, сражаясь против групп разбойников. — Ответил мне Князь, пока я был погружён в свои мысли. — Эти бандиты как будто в сговоре в этими мутантами, нападают почти одновременно. Смогли договориться как-то.

— Или принудить. — Новость с бандитами тоже странная, но даже в плюс. Пока инквизиторы задержатся, у меня ещё есть время действовать.

— Считаешь это всё взаимосвязано?

— Не отрицаю. — кивнул я. — Что ж, если больше ничего сказать не можете, не смею вам мешать. Надо идти,