Я указал подбородком в сторону коридора, и он повел меня в ванную для гостей. Открыл кран в раковине, и я плеснул в лицо водой.

– Боже, в каком я виде. Сплошные сопли…

– Тебе повезло, – произнес Макс. – Я же медбрат. Так что с соплями ты по адресу.

Я выдавил смешок и взглянул на себя в зеркало. Робот, монстр Франкенштейна, который всегда в нем отражался, исчез. То, что осталось, выглядело дерьмово. Налившиеся кровью опухшие глаза все еще блестели от слез. Но, черт побери, я был жив. Впервые за много лет я видел самого себя.

А рядом в отражении стоял Макс. Намочив мягкую салфетку, он потянулся ко мне, чтобы вытереть лицо. Я поймал его за руку и перевел взгляд с зеркала на него.

Во рту скопились тысячи слов. В основном что-то наподобие «спасибо», «я тебе всем обязан» и «прошу, останься со мной навсегда». Но я чувствовал себя опустошенным и боялся снова слететь с катушек.

Хотя рядом стоял Макс, так что слова были ни к чему.

– Пойдем, – проговорил он. – Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

Я показал Максу свой любимый китайский ресторанчик, заказав еду навынос, и мы включили бейсбольный матч. Макс сел на край дивана, а я растянулся на нем. Прижался спиной к груди, положил голову на плечо. А он обнял меня. Защищая. Мы жевали, смотрели телевизор и почти ничего не говорили. Я в жизни не чувствовал себя так комфортно. Будто бы вновь становился собой.

Игра закончилась. Остатки еды мы сложили в холодильник.

– Хочешь, чтобы я остался или убирался отсюда к чертовой матери? – спросил Макс. – Тебе пришлось нелегко, так что скажи, о чем думаешь.

– А что случится, если ты останешься?

– Ляжем спать, – проговорил Макс.

Я попытался придумать в ответ что-нибудь забавное, но слишком устал.

– И все?

– И все, Сай, – произнес он. – На сегодня и так достаточно. Не стоит торопиться. Тебе нужно время. И поспать. У тебя же глаза слипаются.

– Я хочу, чтобы ты остался.

Он улыбнулся.

– Тогда я останусь.

Я выделил Максу пижамные штаны на шнурке. Он надел их, оставшись при этом в белой футболке. И мы забрались на огромную кровать в главной спальне. Как и той ночью, мы лежали лицом к лицу, рядом друг с другом.

– Не знаю, что я творю, – устало сказал я. – Я не знаю, как это – быть с кем-то. Я сказал Фейт, что бесполый, но это ложь. Бесполым не приходится подавлять все свои гребаные желания и притворяться, что их не существует. Этому нас и учили в Чисане. Если не хотим трахать женщин, значит, вообще не трахаемся.

– Я поражен, что этих людей не арестовали за похищение и жестокое обращение… – Макс гневно нахмурил брови. – Под тем, что они творили, нет никакой научной основы. Мучая, нельзя никого изменить.

– Они весьма старались, – мрачно пробормотал я. – И теперь я не знаю, что будет дальше. Все это время я жил, словно пустое место. Робот. И не ведаю, как следует вести себя гею. Или… просто человеку.

– От тебя не требуется ничего особенного, – произнес Макс. – Только я не хочу в очередной раз мучиться целую неделю, не зная, все ли с тобой в порядке.

– Так не будет. Обещаю. Боже, как же я устал. – Я взглянул на него. Лицо Макса находилось так близко. – Мы уже лежали так прежде. И тогда я тоже был слишком измучен для чего бы то ни было.

– Точно. Хотя ты умудрился вмазать мне по морде.

– Нет.

– Как будто ты помнишь лучше меня. – Он ухмыльнулся. – Все в порядке. Я смогу это принять.

– Сможешь. Все, что я вывалил на тебя сегодня вечером… Как ты и обещал.

Макс стал предельно серьезен, во взгляде появилась мягкость. Он подпер голову рукой, опершись на локоть. И коснулся ладонью моего лица, провел большим пальцем по нижней губе.

– В прошлый раз ты был слишком пьян, чтобы целоваться, – проговорил он.

– Сейчас я не пьян.

– Нет. Спокойной ночи, Сай. – Он наклонился и поцеловал меня.

Мягко. Но я почувствовал, как щетина коснулась моих губ. Нежно. Я ощутил в нем мужскую силу. И хотел его. Всего целиком…

– Черт, не хотелось бы лишиться сознания, – пробормотал я.

– Мне тоже. Но, думаю, все происходит именно так, как и должно.

Макс снова поцеловал меня, а потом перевернул на спину. И обнял, прижимая к себе.

– Спи. Тот еще выдался денек.

– Верно. А ведь я даже не сказал тебе, что меня уволили.

– Как тебя могут уволить из собственной фирмы?

– Ну, не уволили… отправили в отпуск… – я покачал лежавшей на подушке головой. – Завтра. Я все тебе расскажу.

Через несколько минут я почувствовал, как Макс засыпает рядом со мной. Но, несмотря на гнетущую усталость, сон не шел.

– Макс.

– М-м-м…

– Что-то не так.

– По мне, так все в порядке, – пробормотал он.

Я повернулся и перекатил Макса на бок, так что он оказался лежащим спиной ко мне. Я обнял его и прижал к груди.

– Уже лучше, – проговорил я.

Мне нужно было за него держаться. Я не мог этого сказать, поэтому просто сделал. Черт возьми, казалось необходимым прижать его к себе и удержать, ведь нечто настолько хорошее не могло длиться долго. Или это всего лишь сон, и я проснусь в полуразрушенной хижине, обдуваемый порывами ледяного ветра…

* * *

Я проснулся посреди ночи, не дрожа от воображаемого холода, а окутанный настоящим теплом. Прижимаясь к Максу. В комнате было темно, лишь серебристый луч света косо падал из окна.

Мы с Максом даже почти не сменили положение. Или, может, я ему не позволил. Его голова лежала передо мной на подушке, а шея находилась в нескольких дюймах от моих губ. Я ощутил слабый запах одеколона, мыла и теплый аромат его кожи. Уткнувшись лицом ему в шею, я провел щетинистой щекой по коже. Мне хотелось вонзить зубы в плоть Макса. Поглотить его.

Он пошевелился, просыпаясь, и придвинулся ближе, прижимаясь ко мне. Потерся задницей о мою напрягшуюся плоть. Я выругался и почувствовал, как он хмыкнул.

– Не смешно, – прорычал я и прикусил его мышцу, выступающую между шеей и плечом, после ласково коснувшись места укуса языком.

Его дыхание со свистом вырвалось сквозь зубы. Он протянул руку и погладил меня по фланелевой ткани брюк.

– Хочешь?

– Да, – выдохнул я ему в шею и снова укусил. – Да, черт возьми.

Макс повернулся ко мне лицом, и мы начали целоваться с внезапно пробудившимся отчаянным голодом. Через какое-то время я затащил его на себя, стискивая бедра, пытаясь потереться возбужденной плотью о его естество сквозь ткань штанов. Он зарылся пальцами мне в волосы, другой рукой поглаживая тело, все настойчивей, быстрее, и я вновь упал на подушку.