Шрифт:

-

+

Закладка:

Сделать

Перейти на страницу:

у входа в Долину, затрубили в рога, Аранаро поспешил к дворцу. Оборонительная крепость обязана нанести решающий удар и выдержать любой натиск, если враг прорвётся. Когда прорвётся.

***

Нолдорский командир, толкавший со стены лестницу, вдруг с коротким вскриком схватился за лицо и упал на спину, отброшенный вонзившимся по самую рукоять топором. В одиночку отбросить лезущих орков у его соратника не хватило сил, эльф выдернул оружие из головы мёртвого собрата и швырнул в ближайшего врага, практически добравшегося до зубцов. Воин содрогнулся, отпустил руки и полетел вниз, сбив ещё нескольких соратников, однако их место тут же заняли другие, и на верхнюю часть стены хлынула орущая от предвкушения лёгкой победы лавина.

Бросившись на врагов с мечами и копьями, оставшиеся эльфы попытались как можно дольше не пускать врагов к спуску в крепостной двор. К воротам.

***

— Подмога близко, братья! Держите гадов! — успел крикнуть воин из верных Макалаурэ, перед тем, как его бедро насквозь прошило копьё.

Попытавшись убить ещё хотя бы одного врага, Нолдо, размахнувшись уже не так ловко, получил топором в бок и упал, чтобы быть затоптанным рванувшей вниз толпой.

Среброволосый эльф, окружённый врагами, пропуская новые и новые удары, со стоном осел на камни, орки подхватили его и швырнули со стены на державших ворота защитников. Нолдор попытались как можно осторожнее поймать и оттащить в сторону умирающего соратника, но в это время с двух сторон набросились взявшие стену враги.

Боевой рог протрубил громче, защитники ворот, падая под сокрушительными ударами обезумевших от успеха орков, видели, как навстречу пришедшим на битву воинам Поющей Долины бойцы Моргота открыли крепостные врата.

Дагор Аглареб. Осквернение Поющей Долины

Увидев с дозорной башни оборонительной крепости, расположенной через реку от королевского дворца, как врата распахнулись, и в Долину хлынула торжествующая толпа, практически не встретив сопротивления и буквально растоптав эльфийское войско, Аранаро понял: это конец. Город обречён, как и все, кто попытается встать на пути живой вооружённой лавины.

Сколько времени смогут воины короля Канафинвэ сдерживать морготово войско? Как далеко успеют уйти мирные жители?

Может быть, придёт подмога? Да, ей взяться неоткуда, но…

Скомандовав готовиться к бою, Нолдо вдруг вспомнил Тирион. Если Валар хоть в чём-то не врали, если, пусть и по прошествии многих веков в бездне, суждено вернуться домой, как это будет?

Смотря на приближающуюся толпу, размахивающую оружием и орущую мерзости, Аранаро вспомнил окровавленную, заваленную трупами Лебяжью Гавань и понял, что лучше навек угаснуть, рассеяться и исчезнуть, чем вернуться туда, где правят Валар.

***

— Коней на мясо! — быстро поняв, что оседлать чужаку эльфийского скакуна невозможно, заорал орочий командир в нолдорском доспехе, срывая знамя со шпиля дозорной башни на воротах крепости. — Нажрёмся на всю жизнь!

Оглушительно хохоча, перекрывая даже карканье стаи падальщиков, тучей кружащей над обречённым королевством, воин Моргота резанул алое полотно, рассёк арфу и звезду в центре и, надев на себя, подпоясался и загоготал ещё громче. Вместе с другими командирами подгоняя бойцов на штурм преграды на пути к югу, сами военачальники оставались позади, собирая наиболее ценные трофеи.

И теперь, стоя на смотровой площадке и наблюдая, как нескончаемая озверевшая от крови и смерти толпа несётся на штурм, орочьи командиры обнялись.

— Хренгоряне всех поимеют! — сказал глава семьи сыновьям. — К ночи это всё будет нашим!

***

В опускающейся вечерней полутьме крики боя окончательно сменились воплями бурно празднующих победу бойцов Моргота. Мёртвых и тяжелораненых никто не замечал, оставив там, где их настигла сталь, и все улицы оказались завалены окровавленными телами.

Наступая на хрустящие под коваными сапогами кости рук, ног, рёбер, поскальзываясь на окровавленных латах, щитах и шлемах, одетый в знамя Канафинвэ Феанариона орк вошёл в тронный зал дворца. Из погреба уже приволокли огромное количество запасов, завалив бочками, мешками и ящиками весь пол. Садясь прямо на муку, крупу или заготовленные овощи, орки, хохоча, поглощали полусырое мясо, запивая огромным количеством вина, испражняясь тут же, не отходя далеко от места пиршества. Бойцы с волосами на лице, по которым то и дело проползали мелкие насекомые, а кожа была в воспалённых буграх и язвах, жрали особенно жадно. Их то и дело выворачивало, но они всё равно продолжали пир, не зная, что такое безмерное развлечение может убить не хуже вражеской стрелы.

Срывая шторы с окон, гобелены и картины со стен, орки и их волосатые соратники с особым удовольствием уничтожали или разрисовывали кровью и свёклой всё, до чего дотягивались.

— Это, значит, трон! — заржал конём командир, смотря на слишком вычурный по его понятиям стул. — Тут, значит, король сидит! А я сюда буду срать! Это будет мой горшок!

Идея лидера показалась его армии гениальной. Кого-то снова бурно стошнило, над этим засмеялись громче, чем над испражняющимся на бархатное сидение военачальником, и тому пришлось постараться запердеть так, чтобы вновь привлечь внимание.

Несколько вшивых бородачей приволокли еле живых от ран и укусов эльфов, найдя их среди куч трупов воинов и лошадей, и, затянув у пленников на запястьях, сведённых за спинами, верёвки, подвесили на недоломанных карнизах и остовах настенных подсвечников.

— Глядите, как смешно дрыгаются! — схватились за животы бойцы Моргота.

— Как во чёрной землюшке, — начали горланить песню те, кто ещё мог ворочать языком, — лютой, злой сторонушке,

Выпадали детушке

Палки да колодушки.

Ах, он обиды зачерпнул, зачерпнул

Полные пригоршни,

Ну, а горе, что хлебнул, —

Не бывает горше!

Пей отраву, хоть залейся!

Благо, плату не берут.

Сколь верёвочка ни вейся —

Всё равно совьёшься в кнут.