владельцы эффективных участков земли будут получать дополнительный доход, связанный со снижением уровня доходов ремесленников. Если мы рассмотрим ситуацию в динамике: численность населения растет, новые люди занимают еще менее эффективные участки, – то увидим, что оплата ремесленников будет иметь тенденцию к снижению.

Нас поэтому не должны удивлять те меры, которые в реальной истории применяли ремесленники для защиты своих доходов. Речь идет о создании цехов и гильдий, жестко регулирующих как численность ремесленников, так и конкуренцию между ними.

Но я хотел бы особо обратить внимание на следующее.

На протяжении долгого исторического времени фактор разделения труда действовал практически исключительно через специализацию используемых земель (плюс более полное использование наиболее эффективных участков).

Организация торговли между территориями с различной продуктивностью земель, сопровождаемая захватом эффективных природных ресурсов, определяла динамику экономического развития в частности и исторические процессы в целом на протяжении многих веков и даже тысячелетий.

Некая конкретная временная форма такой стратегии на определенной территории обычно называется феодализмом. Мы можем поступить с этим термином как хотим. Можем совсем отказаться от него, определив этот этап мирового развития каким-нибудь другим термином, применимым ко всей ойкумене. Можем оставить термин в его конкретном значении, понимая, что это специфическое проявление одной всемирной тенденции, которая в других местах в разное время принимала свои особые формы. В любом случае я попробовал немного повысить уровень понимания ситуации.

В следующей лекции мы перейдем к рассмотрению разделения труда в ремесленном (промышленном) секторе.

ЛЕКЦИЯ СЕДЬМАЯ

ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА. ФИРМА

Посвятим нашу сегодняшнюю лекцию детальному анализу разделения труда.

А то я все говорю «разделение труда, разделение труда», но ничего, кроме интуитивного понимания, за этим пока не стоит. Давайте, наконец, пощупаем, что это такое.

Мы можем оценить выгоды разделения труда только после того, как оно произошло.

Почему существует разделение труда? Обычный ответ на этот вопрос заключается в следующем. Разделение труда существует потому, что работник, выполняющий отдельную производственную операцию, работает лучше, чем когда он выполняет ее как часть производственного процесса в целом. Мол, это известно еще со времен А. Смита и является чуть ли не аксиомой.

Действительно, если мы сравним производительность ремесленника, изготавливающего продукт от начала до конца, и группу работников, делающих то же самое изделие, когда каждый из них постоянно выполняет только одну операцию, то часто мы увидим значительную разницу в производительности. С этого наблюдения и начинается «Богатство народов» Смита. Это тот самый пример булавочной фабрики, о котором я говорил в первой лекции.

Отсюда делается простой вывод. Раз известно, что разделение труда выгодно, то и объяснять, почему оно происходит, не надо. Достаточно сформулировать как аксиому и двигаться дальше [63]. Вот и получается, что о разделении труда все говорят, но никто из современных экономистов не занимается изучением, а что же это такое.

Зададимся вопросом: а кому известно, что разделение труда выгодно. Человеку, который со стороны наблюдает за двумя производственными процессами: с разделением труда и без оного, то есть после того, как разделение труда произошло, – ему, да, известно. Он может даже подсчитать, насколько выше производительность при разделении труда, как увеличилась прибыль и прочие показатели в этой ситуации. Он может нарисовать убедительные таблицы и графики.

А предположим, что разделение труда пока еще не произошло. И наш сторонний наблюдатель видит только один производственный процесс без разделения труда. И нет никакого другого реально существующего процесса, с которым он мог бы сравнивать. Откуда он возьмет свои убедительные таблицы и графики, на которых будет показывать благотворность разделения труда?

Вообще говоря, реальные производители, которые, согласно предпосылкам неоклассики, знают только то, что относится к ним лично, да плюс рыночные цены и «не вступают в тайные сговоры», находятся в таком же положении. Может быть, разделение труда и выгодно, да только откуда они об этом узнают?

В одной из предыдущих лекций я уже сказал, что если неоклассики будут применять свои принципы последовательно, то они могут доказать не только невозможность плановой экономики, но и рынка. Я имел в виду именно этот случай. Австрийская школа доказывает невозможность плановой экономики, анализируя структуру общественного знания. Если бы она с такой же тщательностью проанализировала структуру индивидуального знания, то ей ничего другого не оставалось бы, как признать и невозможность возникновения разделения труда, а следовательно, и рынка.

И все-таки разделение труда существует. Давайте разбираться почему.

Разделение труда не обязательно вводится с целью повышения его производительности.

Даже вовсе не с этой целью.

Адам Смит рассказывает нам сказку о том, как в некоем древнем племени один человек замечает, что он выделывает луки и стрелы быстрее и лучше своих соплеменников. После этого он начинает обменивать свою продукцию на дичь, становится оружейником, и все начинают жить лучше.

Я уже говорил, что у А. Смита в его небольшом тексте про разделение труда гениальные догадки тесно соседствуют с совершенно нелепыми утверждениями. Тут мы сталкиваемся как раз с таким случаем.

При всей наивности этой сказки в ней есть один важный момент, на который я бы хотел обратить особое внимание. Воображаемый дикарь А. Смита имеет возможность непосредственно сравнивать производительность своей деятельности с производительностью других членов племени. Такая осведомленность о делах других людей формально, быть может, и не попадает под определение «тайного сговора», но явно противоречит базовым предпосылкам неоклассики. Напомню – в ней вся необходимая для принятия индивидуумом решений информация содержится в рыночных ценах, и только в них.

Итак, важным условием возникновения разделения труда является то, что люди работают на глазах друг у друга. Вот о чем на самом деле говорит нам А. Смит. Добавлю от себя – или на глазах у кого-то одного, под чьим контролем их деятельность находится.

Раз уж А. Смит говорит о племени, то в нем, то есть в племени, наверное, должен быть вождь, который присматривает затем, кто что делает и как работает. И вот вождь как раз вполне может выделить одного из членов племени как лучшего изготовителя стрел и луков. И принять решение, что вот этот молодой человек делает только стрелы и луки, а остальные должны делиться с ним охотничьей добычей.

А так ли обязательно вождю,