— Да давайте просто навалимся и отпинаем ее толпой! — завопил я. — Нарисуй базуку лучше. Или ядерную ракету.

— Крепко же тебя приложило, — произнес Бион. — Даже слова новые придумывать начал.

— Ее невозможно победить, — воскликнула Мэйси. — Не в ее владениях. Чем больше мы вмешиваемся в структуру сна, тем агрессивней она становится. Мы должны замаскироваться, притворившись частью сна.

— То есть стать послушными детьми, тихо сидящими в своих кельях? — произнес я.

— Да, — воскликнула Мэйси, неотрывно рисуя другую дверь.

— Нет, — рявкнул я. — Ты ведешь себя как всегда в своем кошмаре. Что бы это ни было, но суть испытания не может быть в том, чтобы вести себя как всегда.

— А что мне тогда делать? — завопила Мэйси.

— Вспомни кто ты есть на самом деле. Перестань быть маленькой девочкой. Это не эта монашка большая, а ты жалкая. И ты ее кормишь своими страхами. Ты гребаный ловец или поссать пришла?

— Лаэр прав, — произнес Хоуп. — Соберись Мэйси. Ты можешь преодолеть свой кошмар.

— Что-то я не помню, чтобы ты преодолел свой. Это Лаэр нам прорубил выход, следуя моей карте. Пошли.

Очередная маленькая дверка открылась и мы на карачках поползли в такой же коридор, ничем не отличающийся от предыдущих. Мэйси тут же бросилась к очередной стене с облезлыми обоями и принялась рисовать новую дверь. Остальные беспомощно смотрели по сторонам.

— Все не правильно, — прошептал я. — Все с самого начала было не правильно.

— Есть идеи? — спросил Бион.

— Да. Мэйси, дай мне веревку. Быстро.

— С чего ты взял, что у нее есть веревка? — спросил Бион.

— Держи, — Мэйси протянула мне целый моток.

— Что ты задумал? — спросил кусачка.

— Бион. У тебя есть крутые глаза. Мне надо, чтобы ты внимательно посмотрел на эту монашку и нашел ее уязвимые места. Ты это можешь?

— Нет, — замотал тот. — Я еще плохо умею ими пользоваться. Я не смогу.

— Поздно учиться, надо действовать. Соберись и сконцентрируйся.

— Мелкие паршивцы, — раздался грохот с дальнего конца коридора.

— Вперед, дверь открыта, — закричала Мэйси.

— Нет, — выпрямился я. — Хватит убегать. Надоело. Бион, глаза.

— Не могу, — чуть ли не взмолился он.

— Да чтоб вас всех, — сплюнул я. — Пофигу, справимся. Врум, сделай меня легче.

— Врум-врум.

Скат ударился мне мордочкой в грудь и я почувствовал, как чуть ли не отрываюсь от пола. Подобное ощущение было, когда я спасался от алых плащей, убегая из круга. Только во сне я чувствовал себя практически невесомым.

Настоятельница рванула в мою сторону со свирепостью разъяренного быка. Бамбуковая палка со свистом опустилась на пол, вырывая целые куски досок, разбрасывая их во все стороны.

Но меня там уже не было. Я оттолкнулся от пола, уходя в сторону из-под удара. Затем второй толчок от стены и я приземляюсь прямо на грудь настоятельницы. Катана вонзается прямо в глазницу твари, а та ревет так, что даже стены покрываются рябью.

Накидываю петлю ей на толстую шею и еле успеваю уклониться от удара жирной ладони. Меч остался торчать в глазнице, словно зубочистка. Я падаю на пол и перекатом встаю на ноги. Палка свистит у меня над головой, проламывая стену.

Я успел наполовину оббежать, наполовину облететь эту тушу, повиснув на веревке. Настоятельница начинает вертеться на месте, со свистом рассекая воздух бамбуковой палкой. Я оттягиваюсь на максимальное расстояние.

Веревка в моей руке натягивается, словно резиновая. Рывок и я лечу в сторону фурии в полете проскальзывая прямо под ее пятерней. Приземляюсь на задницу и проскальзываю по полу между ее ног.

Надеюсь, что между, потому что я зажмурился, что было сил. По натяжению веревки понял, что настоятельница снова развернулась. Веревка плотно опутывала ее оплывшее тело, и вот настал тот миг, когда она наконец пошатнулась.

— Давай, Врум.

Скат с боевым кличем врезается ей прямо в лоб, отчего тварь визжит, запрокинув голову. С потолка что-то сыпется, летят какие-то обломки. Я с разбегу отталкиваюсь от земли, группируюсь в полете и выбрасываю ноги, метя ей прямо в грудь.

Удар получился хорошим, только этой великанше было пофигу. Я как врезался в нее ногами, так и отскочил обратно, упав на пол. Вскочил, глядя на пошатывающуюся тушу.

— Лаэр, ложись.

Рев раздался из-за спины, но все, что я успел сделать, это пригнуться. У меня над головой просвистел разноцветный снаряд, который влетел настоятельнице аккурат между глаз и взорвался облаком всех оттенков радуги.

Великанша пошатнулась, сделала шаг назад, но запутавшись в веревках, медленно накренилась. Я слышал звук, похожий на падение небоскреба. Словно в замедленной съемке, среди разноцветных искр, я наблюдал, как туша медленно заваливается на спину.

Падение вызвало такой грохот, сопровождаемый ударной волной, что меня подбросило на метр от пола. Приземлившись, кое-как восстановил равновесие и пригляделся. Вокруг меня опадали разноцветные перья, а попугай Биона медленно приземлился на грудь настоятельницы.

— Приля-я-яг, почи-иль, отдо-охни-и.

Я обернулся на троицу за спиной. Хоуп, согнувшись в три погибели, чуть ли не ногами удерживал в вертикальном положении гигантскую рогатку. Судя по светящимся линиям — только что нарисованную.

Бион с Мэйси стояли чуть дальше и кусачка показывал мне большой палец.

— Не знаю, что за базука, — произнесла Мэйси, — но что смогла, то сделала.

— Вы выстрелили в кошмар цветным попугаем из гигантской нарисованной рогатки? — уточнил я.

— Ее идея, — довольно лыбился Бион.

— Мне все равно никто не поверит, — вздохнул я.

Настоятельница была еще жива, но немного уменьшилась в размерах. А Мэйси в свою очередь — подросла. Сейчас она напоминала девочку лет восьми, волосы стали снова короткими и черными, а глаза вернули прежний цвет.

Обходя тушу, вытащил катану из глазницы настоятельницы, но та этого даже не заметила. При падении, она головой пробила стену, образовав широкий проход, в который мы и пошли.

Тут все было странным. Как в темном мареве или под водой. Такое чувство, что мы находились нигде. Мы шли в пустоте, оставив позади кошмар Мэйси.

— Твоя очередь, Лаэр, — произнесла она. — И это… Спасибо тебе.

— Не за что, мы же в одной лодке.

— Если честно, — произнес Бион, — мне очень любопытно посмотреть на твой кошмар, но я боюсь.

— Что это будет? Монстры, чудовища? — спросил Хоуп. — К чему нам готовиться?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Если кошмар состоит из моих страхов, то точно не чудовища. Их я не боюсь.