Но он не знал о том, что происходило вдали от посторонних глаз.

– Ты заслуживаешь счастья, Джиана, – сказал Шон. – А еще мужчину, который будет обращаться с тобой как с настоящей принцессой.

Я не смогла скрыть гримасу, возникшую на моем лице.

Принцесса? Фу.

Однако кое-как мне все же удалось улыбнуться.

– Приятно такое слышать, – ответила я. – И спасибо за это. Сказать честно? Ничего романтичнее для меня никто никогда не делал.

Шон выпрямился и расправил плечи.

– Хорошо. Я рад быть обладателем такого титула.

После этого разговор шел легко. К счастью, Шон больше не упоминал ничего, связанного с Клэем, и сосредоточился на том, чтобы получше узнать меня и больше рассказать о себе. Я с улыбкой слушала, как он рассказывал о том, как рос в фургоне вместе с родителями-хиппи, о том, что к десяти годам побывал на большем количестве музыкальных фестивалей, чем большинство людей за всю свою жизнь. А потом наклонился над столом, увлеченно слушая, как я рассказывала о своих братьях и сестрах и любви к эротическим романам.

Не успела я опомниться, как ужин уже закончился, и мы переместились на диван. Мы еще долго говорили, а потом Шон полистал «Нетфликс» и включил документальный фильм, который я каким-то чудом еще не видела. По его словам, он знал, что мне понравится, раз уж я дотошно изучала космос.

И мне понравилось.

Мы откинулись на кожаные подушки, Шон подал мне одеяло, а сам накрылся другим. Но пока шел фильм, я чувствовала, что он пододвигается все ближе и ближе, а расстояние между нами сокращается, пока его рука каким-то образом не оказалась на спинке дивана, а значит, и на мне.

Стук сердца отдавался в ушах, и я отчетливо ощущала каждый вдох Шона, каждый сантиметр, проделанный его рукой, пока он не обнял меня. Я ни на чем не могла сфокусировать внимание и тем более – на монотонном голосе мужчины, который объяснял, насколько бесконечна галактика.

Моя галактика в данный момент вращалась вокруг Шона Стетсона.

Я рискнула глянуть на него и увидела, что он повернулся ко мне лицом, всматриваясь в мои глаза в приглушенном свете свечей и экрана телевизора. Шон потянулся и заправил прядь волос мне за ухо, хотя прикосновение вышло робким и неуверенным.

– Ты сегодня много улыбаешься, – заметил он, тем самым вызвав еще одну улыбку.

– Это был прекрасный вечер.

– Тебе стоит все время так улыбаться. А еще быть с парнем, который делает тебя счастливой, Джиана.

Я сглотнула, и внезапно на глаза навернулись слезы.

Шон пододвинулся ближе, оказываясь совсем рядом, и опустил взгляд на мои губы.

– Позволь мне быть тем, кто сделает тебя счастливой, – прошептал он.

А потом поцеловал меня.

Легкая вспышка возбуждения и желания пронзила меня при первом касании, и, сделав глубокий вдох, я ответила на его нежный поцелуй.

Но в следующее мгновение почувствовала себя… странно.

От него не так пахло, у него был не тот вкус. Губы оказались слишком мягкими, а руки обнимали меня слишком слабо. Он не овладевал мной, не окутывал всем своим естеством в этом поцелуе. Я ничего не чувствовала, кроме любопытства, подталкивающего узнать, в чем разница.

Возможно, я попросту была рассеянна.

Поэтому мысленно сфокусировала на нем все свое внимание и поцеловала с большим напором. Шон застонал в ответ, и мои губы растянулись в торжествующей улыбке, когда он прижался ко мне чуть сильнее, наклоняя назад, пока я не опустила голову на подлокотник дивана, а потом устроился сверху.

Парень был возбужден.

Я чувствовала это бедром, но опять не смогла сосредоточиться ни на чем, кроме ощущения, что что-то не так.

«Перестань сравнивать его с Клэем», – предупредила я саму себя, обнимая Шона за шею и притягивая для более глубокого поцелуя.

Я хотела этого. Хотела Шона, была одержима им весь прошлый год. Мечтала об этом, о том, каково было бы, если бы он желал меня, целовал и держал в объятиях.

Но теперь, когда все это получила…

Я снова и снова пыталась заставить мозг отключиться, прогнать каждое сравнение, которое приходило в голову. Но все тщетно. Каждый поцелуй был недостаточным, холодным и неловким по сравнению с теми горячими ласками, что были у нас с Клэем. Каждое прикосновение было неправильным, каждое движение его бедер скорее заставляло меня вздрагивать от боли, чем извиваться от желания.

В горле встал ком от эмоций, пока я пыталась с помощью отчаянных поцелуев почувствовать хоть что-то, кроме тоски по тому, чего лишилась. Но все бесполезно.

Я не хотела Шона.

Я не хотела никого, кроме Клэя.

Подавив всхлип, я уперлась руками в грудь Шона и заставила его остановиться, пока он не успел спуститься поцелуями вдоль моей шеи.

– Шон, подожди.

– Мы оба достаточно долго ждали, – прохрипел он, целуя кончики моих пальцев. – Я рядом, Джиана. Со мной ты в безопасности.

Я чуть не закатила глаза оттого, что он так ничего и не понял.

– Мне нужно идти.

Но Шон продолжал целовать меня, пытаясь спуститься ниже по моему телу, пока я не толкнула его в грудь.

– У меня есть парень.

Эти слова привели его в чувства, и он сел на пятки, тяжело дыша и глядя на меня безумными глазами, пока пытался успокоиться. Я видела его эрекцию под тканью спортивных штанов, но он кивнул, провел рукой по волосам и отодвинулся еще дальше.

– Да, – сказал он. – Да… прости.

Я потянулась и коснулась его руки.

– Не извиняйся. Я… хотела, чтобы ты меня поцеловал.

Он улыбнулся в ответ на эти слова.

– Но, – поспешила добавить я, – не тебе меня целовать.

Уж проще так, чем говорить о том, что мне не понравилось, когда поцелуй в самом деле случился.

Шон нахмурился, но кивнул.

– Я понимаю.

Между нами наступило мгновение неловкого молчания, а потом я встала, прихватила телефон со стола и сунула его в карман толстовки.

– Я тебе напишу, – пообещала я.

И ушла до того, как он успел произнести хоть слово.

* * *

Я прошла несколько кварталов до своего дома в оцепенении, не в силах даже поежиться от прохладного тумана, опустившегося на город. Группы студентов, смеясь, спешили на вечерние тусовки и проходили мимо, будто я была невидимкой – и именно так я себя и ощущала.

Всегда.

Это было жалкое чувство, к тому же неоправданное, ведь на меня только что чуть ли не набросился очень привлекательный, очень желанный музыкант. Я должна быть польщена, должна упиваться силой его желания и тем, что он непременно взял бы меня,