— Какой еще поезд?

— Обычно скорый поезд «Москва — Харьков». Он на нем летом ездит к бабушке. Но может и какой-нибудь другой. Например, «Москва — Симферополь», «Москва — Сочи», фирменный поезд «Верховина»…

— И долго он будет так пыхтеть? — спросил я как человек, не очень искушенный в детской психологии.

— До очередной станции, — объяснил приятель и посмотрел на часы. — Сейчас он находится где-то между Орлом и Курском. В Курске стоянка десять минут.

— А потом что же, опять?

Приятель кивнул и подавил вздох.

— Да, упорный мальчик, — сказал я.

— Не то слово.

— А нельзя как-нибудь сделать, чтобы он прекратил? — Признаться, я уже начал беспокоиться, как бы мальчик не лопнул у меня на глазах.

— Невозможно! Да говорю тебе, не обращай внимания. Все же это не отбойный молоток и даже не летающая тарелка. Поезд — еще не худший вариант…

— А что, летающей тарелкой он тоже… — Я с еще большим интересом взглянул на чудо-ребенка.

— Все было, — как-то меланхолично заметил приятель. — И летающая тарелка была, и экскаватор, и газонокосилка, и кофемолка… Чего только не было. Запертым домиком, и тем был…

— Запертым домиком?!

— Причем ключ от которого утерян. Это ему взбрело в голову, когда микстуру надо было принимать. Не открывает — и все тут! Пришлось слесаря вызывать. — И приятель мрачно посмотрел на сына. — Ну, кажется, к станции подходит, наконец-то… А помню, как он несколько дней дерево изображал. Вот когда мы с женой отдохнули! Покой, тишина. Растет себе и растет. Только птички на ветвях чирикают. Это тебе не поезд!

— 127! 127! — вдруг заговорил мальчик. — Разрешите взлет, разрешите взлет! — И сам себе ответил: — Взлет разрешаю.

— Ну теперь держись, — сказал приятель. — Это он на вертолет пересел. Что сейчас будет!

— Ну, как-нибудь увидимся, — заторопился я. — Ты звони!

— И ты тоже звони! — закричал мой приятель, перекрывая шум двигателя. —

Редко видимся!..

Дальнейших слов разобрать я уже не мог.

Король

Его величество, несмотря на свой почтенный возраст, любил играть в прятки. На этот раз он спрятался за портьерой. «Пусть ищут, голубчики! — хихикнул он про себя, слушая, какой переполох поднялся там, по другую сторону портьеры. — Пусть побегают! Пусть поволнуются!»

За портьерой пахло пылью и было уютно. Конечно, не бог весть какое хитрое место, но, как всегда, гениальность идеи заключалась в ее простоте. Король с удовольствием вспомнил, как однажды прятался целый день и сколько было шуму из-за него, пока лишь к вечеру он позволил себя найти. А захотел бы, до сих пор искали бы.

Он прислушался.

— Ну куда же он, черт возьми, мог запропаститься! — возмущался мужской голос.

«Ай-ай, как непочтительно! — отметил король. — Вот за это вы меня еще дольше поищете!»

— Да ты не кипятись, — посоветовал другой мужской голос. — Ты присядь, сосредоточься и подумай, где он еще может быть.

«Как же, как же, — усмехнулся король. — Так я вам и дался. Нашли простачка!»

— Под креслами мы уже смотрели, под диваном смотрели, под столом его тоже нет. Может быть, на кухне? — высказал предположение первый мужской голос.

— С какой стати он окажется на кухне? — засомневался другой. — Что ему там делать?

«А я тут, а я тут!» — мысленно пропел его величество.

Но в эту минуту он почувствовал, как какая-то сила выталкивает его из-за портьеры. «Барсик, брысь!» — зашипел король, но было уже поздно, он выкатился на свет божий.

— Ага, вот он, проказник! — воскликнул первый мужской голос.

Человек поднял короля с пола, сдул с него пыль и сказал:

— Кажется, сегодня моя очередь играть белыми.

Из записных книжек

Один раз я шел по улице и вдруг увидел надпись на киоске «Союзпечати»:

«Киоскер болен».

Это было так просто и трогательно, что я остановился. Я представил себе больного киоскера в постели, обложенного подушками. В изголовье — жена киоскера. Рядом — дети киоскера. Чуть поодаль — друзья киоскера.

Картина, исполненная печали.

Весь день я ходил как в воду опущенный: что-то случилось в мире. Киоскер болен! Но не будем терять надежды, думал я. Скоро, скоро опять зацветут деревья, запоют птицы и воспрянувший киоскер бодрым шагом зашагает к своему киоску.

* * *

Запись в дневнике: «Не забыть купить автомобиль».

* * *

Шел «Отелло».

На задних рядах все время разговаривали двое. Он шипел злым шепотом:

«Опять сахару не купила».

* * *

В 9-м классе моим любимым предметом была Алевтина Владимировна.

* * *

Будильник одноразового использования. Одного будильника хватает на сутки.

* * *

Маленькое государство, которое живет сдачей пустых бутылок.

* * *

Сколько сил и времени уходит на то, чтобы быть приятным человеком.

* * *

На усах у него было двадцать минут шестого.

* * *

Щедрость определяется не тем, сколько человек дал, а сколько у него после этого осталось.

* * *

В автобусе:

— Мелочь не опускайте!

А никто и не опустил. Все так и проехали, не опуская, бесплатно.

* * *

Театр. Уехал на гастроли и не вернулся.

* * *

Двое приятелей-анекдотов идут по улице. Мимо, в большой лакированной машине, проезжает толстый роман.

— А ведь я его знал, — говорит приятель приятелю, — простым анекдотом.

* * *

Что посеешь, то и пожрешь!

* * *

Уже есть поколение, которое думает, что проспект Калинина был всегда.

* * *

Человека делает несчастным не отсутствие у него каких-то благ, а наличие их у других.

* * *

Я заметил, что ночью я почему-то умнее, чем днем.

* * *

Старый опытный ребенок.

* * *

Современная пьеса о футболе. Входит слуга и говорит:

— Угловой подан!

* * *

Люди делятся на тех, кто придерживает за собой дверь, и на тех, кто не придерживает.

* * *

Переход Суворова со станции «Белорусская»-кольцевая на станцию «Белорусская»-радиальная.

* * *

Телефон от первого брака.

* * *

Настоящая суббота — это пятница.

* * *

Я хотел бы, чтобы мне не было шестнадцати и чтобы меня не пустили на этот фильм.

* * *

А во дворе Иван Иванович ласкает свой автомобиль.

* * *

— После работы не пью, — объяснял дегустатор.

* * *

Ему достали по большому блату такой календарь, в котором на три дня больше, чем в обычном.

* * *

Всего одна ставка. Но зато какая! Верховного главнокомандующего!

* * *

Посмотрела — как будто рубль отобрала.

* * *