Мне снился Стрекоза, ведущий отряд разношерстных наемников на штурм какой-то африканской деревни. Вокруг, в плотном кольце обороны, выстроились новенькие танки «Абрамс». Но это не пугало Стрекозу. В коротких защитного цвета шортах и пробковом шлеме на гордо поднятой голове, он несся вперед, зажав в правой руке связку гранат, приятным баритоном протяжно выводя: «Родезийцы не умирают никогда!»

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

Дело было в одной из провинций.

Перед нами задача: взять под охрану одну из батарей министерства обороны. Ничего сложного — курорт, по сравнению с другими задачами. Смотри в бинокль, пей чай, ешь печеньки из местной лавки.

Быстро приехали на место, провели расчет и взяли все высоты в круговую. Поставили два АГСа, Корд, СПГ на возвышенность возле дороги! Местные ребята, все молодые — «контрабасы»[154] по девятнадцать с плюсом лет, да еще экипаж БТР. Из оружия — автоматы и по два магазина на каждого. А мы-то все взрослые мужики, не первая командировка. Такими даже не нужно командовать, сами все знают. На несколько километров впереди идут бои. То арта кладет, то танки наступают. А мы, как в кино, в первом ряду, наблюдаем.

Отработали так пару дней. Позвонил командир и сообщил, что нас скоро поменяют, приедет спецназ. Сидим, ждем. К вечеру приезжают три «Камаза». Вываливаются человек семьдесят.

Я решил не терять время и наладить взаимодействие. Подошел к ребятам, спросил кто старший? В ответ пафосным тоном: «Допустим, я!» Сразу стало понятно, что спецназ прибыл во главе с командиром, не обремененным интеллектом. Я попросил его, чтобы мы снялись побыстрее. Возвращаться еще сто километров, так что, хотелось бы уехать до темноты. На это он снова выдает перл, что они, дескать, тридцать минут обедать будут. Прямо, как в старом, добром мультфильме про барона Мюнхгаузена: «Какой такой павлин-шмавлин? Не видишь, мы кушаем…»

Я сказал, что понял его, а сам возвращаюсь к своим, и даю команду снять людей. Через пять минут все были в машинах. Подъехали к армейцам на БТРе, оставили им два пакета питьевой воды, ящик 5.45 и помчали на базу. Когда уезжали уже, то я сказал водителю посигналить на прощание. А эти «спешл форсес» только приступали к неспешному разворачиванию коробок с сухпайками, словно готовились к званому ужину при свечах. И это при пустых-то позициях. А у нас впереди была еще дорога в сто километров, и кто знает, что нас на ней могло поджидать, какие сюрпризы. Так и распрощались.

ВОЙНА И ДЕНЬГИ

Есть такая категория людей, которые постоянно считают деньги на войне, строят планы на будущее, заглядывают вперед. Куда я что потрачу, вложу, просру. Нескончаемые разговоры про замену одних машин другими, более крутыми, одних баб, поистрепанных временем и бытом, на более молодых и ходовых. Построение наполеоновских планов на безбедную сытую старость. И все это проговаривается по сто раз, доводится до каждого, словно мантра, заговор на удачу.

В мою первую войну, мы ни на что не рассчитывали, так как были солдатами по призыву. А на что рассчитывать призывнику? Только на дембель! И когда мы находились в Чечне, нам объявили, что теперь идут боевые, и мы будем получать их по увольнению в запас. Все, конечно, обрадовались, но мне оставалось служить еще год, так что строить планы на год вперед было делом сомнительным и неблагодарным. Я уже тогда это понял. Простая истина — не спеши жить! Я просто сосредоточился на выполнении своих обязанностей на войне. Так же было и на других войнах.

В предвкушении бонусов, некоторые люди сразу же начинали конструировать в уме свои будущие дела, размышляли, как будут делать ремонт, покупать машину, ездить на отдых. Вот только у конструкций этих были хилые основания. Как ты собираешься все это реализовать, как? Если ты в аду! Ведь, если не воспринимать все чересчур буквально, то, что есть ад? Все просто. Это невозможность контролировать свою жизнь, заглянуть даже на пару суток вперед. Что там? И на гражданке все не так уж радужно, но, по крайней мере, более-менее стабильно, устаканено. А здесь? Ведь каждый день кто-то погибает, теряет куски плоти, сгорает заживо, лишается здоровья, а ты вдруг, ни с того ни сего уверовал в то, что тебя это никак не коснется. Или убьют кого-нибудь другого, но не тебя. Но случается так, что твоим планам на жизнь после войны не суждено сбыться. Всего одна маленькая пуля или шальной осколок — и твоим планам конец!

Не надо ничего считать, никакой зарплаты у тебя еще нет, твоя зарплата — это высота, которую тебе придется взять штурмом. И не факт, что ты пройдешь эту дистанцию до конца. Всегда найдется множество таких смельчаков, но одна ошибка или тупо неудача, и их уже несут в плащ-палатке вперед ногами.

А тебе надо наверх, очень надо! Туда, где окно кассира, который должен тебе выдать получку. Только эта получка не из бумаги, а из свинца. Тебе всего-то нужно расписаться в ведомости. Иди, встань в очередь и распишись. А это что за звуки? Это кассир только что выдал двести патронов 7.62 и они летят вниз по склону. Тебе сейчас надо вжаться в землю, переждать, и опять карабкаться наверх к кассе. В этой кассе выдают получку не толстые румяные тетки за пятьдесят, а разномастные прирожденные убийцы и не важно в каком они предстали образе именно в этой прожарке. Боевики, каратели, наемники, радикалы…. Ты сможешь приблизиться к зарплате, если выживешь при подъеме и ликвидируешь всех наверху.

И вот ты выжил, не подорвался, уцелел и рад этому до смерти. Кассиры ушли, а многие из тех, кто рвался к кассе, слегли навсегда. На высоте развевается флаг России. Думаешь: «Ну, вот мы и выжили. Дайте расписаться в получении, пожалуйста». Но нет, еще не дают расписаться, сейчас высоту обстреляют из минометов и ЗУ-23. Так просто денег не получить. Подумаешь, поднялись наверх! Еще придется выкручиваться под огнем. И вот свист и разрывы, земля дрожит, рвутся мины, ты упал и пытаешься засунуть голову в какую-то щель. Кругом пыль столбом. Кажись, утихло. Но уже кто-то погиб, а кто-то лежит и кричит, потому что поймал осколок и его планам не сбыться. Ты в ужасе, но рад, что выжил. Еще раз выжил за сегодня. И эта