В общем, друг наш лег спать. А что еще делать, когда нет активности?! Погода, как в бархатный сезон в Крыму. Отдыхай, набирайся сил, что он и сделал. Мы лежим и он рядом, в двадцати пяти метрах от нас.

Вдруг раздался оглушительный взрыв и повалили густые клубы дыма.

В этот раз от прилета мины погиб Рыба. Рядом с ним приземлилась. Случайность или Судьба? Нет ответа! Смерть не отчитывается… Обычные будни на войне, ничего экстраординарного. Встал не тут, прилег не там. И шар, пущенный старухой Судьбой в тебя, как в кеглю, сбил с ног. И даже в этом случае, есть шанс уцелеть, оставив где-то в песках руку или ногу. Но Рыбе не свезло по-крупному.

Пятая по счету война. Просто лег спать, и прилетела мина. Осколки от мины попали в голову. Вот так, даже в бой не вступили. Прилег и больше не проснулся.

И это может случиться с каждым в любой момент. Просто, чем больше боевой стаж, тем меньше задумываешься об этом. Также и опытный пожарный лезет в огонь, уже не особо воображая себе кошмарную смерть от ожогов. Такая уж работа.

Я этого бойца всегда по имени называл, не любил называть его Рыбой. Хотя многие так звали. Помню в свой последний день он так и пошутил: «Рыба, Рыба, так и помру рыбой!»

ТАНКИ

Смотрю передачу по каналу «Дискавери» о Второй мировой войне, в которой обсуждаются танки Германии и союзников, интенсивность боев, выживаемость экипажей на поле боя. Увиденные кадры кинохроники заставили меня вспомнить, как подбивалась наша техника и техника противника в тех прожарках, где участвовал лично я. Одно дело — просто глазеть в телевизор, и совсем другое — стать очевидцем реальных столкновений с использованием современной тяжелой бронетехники. Есть возможность сравнить и уже по-другому воспринимаешь архивные записи. Смотришь на экран и вспоминаешь…

Чувствуешь движение махин, дрожь брони, уханье крупнокалиберного оружия, что называется, всем своим бренным телом. Память услужливо подсказывает детали. Ноздри сразу заполняются едким запахом горящего топлива, а порой и человеческого мяса. А когда машина гибнет, ощущаешь это чуть ли не физически.

В десяти метрах от меня поразили наш БТР 80. Противнику понадобилось четыре выстрела к гранатомету, чтоб вывести БТР из боя. Машина стояла боком, силуэт был огромным, поэтому попасть в него с маленькой дистанции неприятелю не составило труда. Четыре выстрела выдержала коробка и не сгорела.

А в другом случае, на Донбассе, БТР подбили всего лишь с одного попадания. Я услышал бас КПВТ и обернулся на БТР. В этот момент я увидел, как он взорвался. После того как был задействован наш бронетранспортер, по нему сразу же произвели выстрел и с первого выстрела — попадание. Вспышка и башня сорвалась.

Вот такая разница: четыре попадания — БТР цел, а тут одно подбитие и с первого раза — хана машине!

Многие считают, что технику, а тем более танк, тяжело вывести из строя, но все очень неоднозначно. Много споров на эту тему возникает обычно с теми людьми, кто не видел, как это работает в жизни. Казалось бы, идет мимо тебя танк. Мощный, крепкий, железный! Но при всей своей богатырской массе он не ползет грузно и неуклюже, наоборот, движется бойко, плавно. Как хищник! Что может навредить такому здоровяку?!

И вдруг, бах, выстрел, попадание, вспышка, струя дыма. В одну секунду «сковорода» летит и кувыркается в воздухе. Ты смотришь и не веришь. Как такое возможно? Как такая масса, такой огромный вес подлетает, как пушинка в воздухе, словно в кино. В жизни нет режима перемотки, чтобы детально разглядеть такие моменты. А то бы во время выстрела нажал на паузу, да посмотрел, как летел выстрел, под каким углом и куда попал. Лег поближе, нажал «воспроизведение» — все, есть! Теперь вижу, можно отмотать назад и повторить.

Самое большое количество подбитой техники, которое я видел в одном бою — пять единиц: два БМП, два танка и один БТР. И все они были подбиты с одного — двух попаданий. Иной любитель размаха виртуальных танковых сражений, сотрясающих игровые приставки, подумает: «Скромно как-то…» Что ж, это не Курская дуга с сотнями машин с каждой стороны. Но, поверьте мне на слово, тот, кто лицезрел воочию подрыв хотя бы одного танка, этого уже никогда не забудет!

Почему же наш БТР в Чечне так долго жил? Возможно, первые выстрелы из гранатометов боевики сделали осколочными гранатами ОГ-7В, поэтому наша коробка и не загорелась.

— Рикошет, просто выстрелили под углом, — прервал мои мысли Стрекоза.

Он опять сидел в моем любимом кресле для релаксации широко расставив свои длинные ноги, обутые в модные, пестрые берцы. Огромные узловатые пальцы теребили недешевый планшет. Стрекоза резался в какую-то игру. «Дверь ему открыл, а сам не помню. Приехали, называется, — мелькнула мысль, — впрочем, чего еще ждать, голова с утра, как ватная».

— Ты теперь эксперт в бронетехнике? — раздраженно спросил я, — Может ты Ульяновское бронетанковое училище закончил? Был на испытаниях, видел пробоины и знакомился с экспертными заключениями?

— Нет, технику так просто не подбить. Ты просто видел, как подбили старый списанный БТР. Единичный случай, — разговаривая со мной, здоровяк не отрывал взгляд от дисплея.

Его пальцы судорожно сжимали устройство, грозя разломать его на куски, на свежевыбритой голове ходуном ходили складки. Слышались звуки битвы, грохот выстрелов, шум огня. Парень аж весь дрожал от азарта.

— Я видел, как БМП подбили с одного выстрела и она метнула башню. Через час после боя к ней подошел, смотрю — десант открыт, а внутри — ничего. От выстрела из РПГ сдетонировал боекомплект и все внутренности БМП с экипажем выгорели. Смахивало на ворота в ад. Экипаж в иное измерение за секунду телепортировался.

— Не могли ее подбить с одного выстрела, — упрямо настаивал Стрекоза, — Просто не мо-г-ли!

— Я тебя, конечно, уважаю за бои в Бамуте, но ты скажи, на чем твое мнение основывается?

Стрекоза задумался, выдержал паузу и тоном, не терпящим возражений, произнес:

— Я в танчики играю. Я, между прочим, свой КВ прокачал до 10 уровня! На это талант нужен!

Не успел я и слова вымолвить, как он вскочил из кресла и со словами: «Ааа, типа игрушечки-хуюшечки. Ожидаемая реакция. Печаль!» — быстрым шагом покинул мое жилище, громко хлопнув входной дверью.

«Н-да, — решительно объявил я самому себе. — Черта с два я тебя еще в хату пущу».

Я растянулся на диване и, желая восстановить душевное равновесие после столь нелепой сцены,